— Трудное, очень трудное мое дело, — начал Айдос, — но я надеюсь, ты дашь мне дельный совет…
И старик рассказал Андрею о том, что произошло на кладбище и о разговоре с Жалием.
С напряженным вниманием слушал Андрей, не прерывая старика ни единым словом, обдумывал всю сложность положения. После долгого молчания заговорил:
— Вы правы, ата, дело трудное… Оно не только трудное, но и срочное. По-моему, надо немедленно сообщить обо всем ревкому, и чем скорее, тем лучше. Я думал было выйти с вами в море на лов рыбы, но теперь… теперь я думаю, надо мне ехать не с вами, а одному, и прямо в Муйнак, в ревком. Там наши руководители знают, что делать в таких случаях… Завтра на рассвете я уеду.
— Я мог бы поехать с тобой… Но как же тогда будет с ловом рыбы? Получится, что я останусь в стороне от помощи голодающим.
— Я думаю, ата, не стоит вам ехать со мной. Все, что вы мне рассказали, я передам ревкому. А вы лучше выходите в море и оттуда направляйтесь прямо в Муйнак.
— Боязно мне оставлять Нурбике и Нагыма… Правда, сейчас он в Акбетке… А вдруг сегодня вернется?
— Мне кажется, ата, не нужно тревожиться. Я уверен, что товарищи из ревкома сумеют отвести угрозу от Нурбике и Нагыма.
— Я тоже так думаю, — проговорил Айдос.
— Значит, договорились, ата. Я на рассвете уеду, а вы как ни в чем не бывало выходите в море.
