Перед отъездом я получила чудесный букет цветов от Галины
Маврикиевны, необычайно меня растрогавший, я взяла его с собою и между
поездами из Москвы и в Сортавала заехала по дороге на 5 минут к Любови
Васильевне Шапориной – там было рождение внучки – десятилетие
Сонечки и я отдала эти цветы, ибо о рождении ничего не знала и о подарке
и думать было невозможно по отсутствию времени. Таким образом
очаровательный поступок Галины Маврикиевны обласкал и не меня одну.
Поблагодарите ее от души. Я же немедленно на Финляндском вокзале
37 Свешников Александр Васильевич – ректор, Орвид Георгий Антонович – проректор
Московской консерватории в те годы.
38 Муромцев Юрий Владимирович (1908-1975) – дирижер и пианист, с 1946 по 1951 год –
заместитель директора ГМПИ имени Гнесиных, с 1953 по 1970-й – ректор.
39 Оригинал в Мемориальном музее-квартире Е.Ф. Гнесиной, инв.№ 0-42. Письмо вместе в
комментариями было опубликовано В.В. Троппом в журнале “Музыкальная академия”, 1997,
№ 3.
ПИСЬМА
80
получила тоже неожиданный «реванш» и чужие цветы: там меня поджидали
приехавшие в Ленинград на час раньше московские молодые люди –
Локшин и Меерович, с которыми я и направилась далее в Сортавала, а их не
встретил только что оженившийся Бунин40 и таким образом я получила
бунинский свадебный букет!!
Вот о них, а не о цветах и пойдет далее речь, дорогой Михаил
Фабианович!
Елене Фабиановне я уже написала, – но к великому моему
сожалению – я не успела ей написать просто лирическое письмо о коем
мечтала еще в клинике – не успела написать его в Москве, – ибо все почти
11 дней пролежала. Только в последние 2 дня стало лучше, а в Сортавала
вдруг почувствовала себя здоровой и носилась по воде и лесам и все
забыла! !41 Только были Intermеzzo, связанные именно с москвичами и
являющиеся темой письма; теперь так: стало быть, к сожалению, Елена
Фабиановна получила «сдвоенное» письмо – первую часть – мои искренние
к ней чувства – вторую об этих людях; и еще – к сожалению между нами с
Вами никогда не практиковалась переписка. Так уж было «положено» –
поэтому не приходится удивляться, что сейчас меня обязывает писать некое
самоважнейшее дело. Итак!
«Intermezzo» были 2-х сортов – игра в 6 рук и болезнь Локшина;
короче: необыкновенная, сказочная эрудиция их обоих и опасность полной
