колонка там была), и зимой это была ледяная дорожка, и надо было топить
печку дровами, и дрова лежали тут же. И уборная находилась, извините, на
улице. В общем, все удобства возможные. Поэтому это было прямо почти
как счастье – эта комната. Новый 49 год он уже встречал на этой квартире.
И вот этот период я знаю только по его письмам. А в 50 году (после [моего]
отъезда) он мне написал, что он знаком с Таней – она очень умная,
интересная девушка, очень ему нравится. И когда я приехала уже после
окончания учебного года, в Москву вернулась, я узнала, что он женился на
Татьяне Борисовне Алисовой. И она действительно очень умная женщина
оказалась, и они очень дружно прожили до конца его жизни.
Что я могу ещё рассказать? Вот так дальше получилось, что наша
дружба не прервалась, он всегда мне звонил и сообщал, если он что-то
новое написал, и приходил ко мне и играл эти сочинения. Даже когда он
писал что-то для кино или когда для театра Ленсовета он написал музыку к
пьесе.
Его сочинения всегда очень трудно шли к исполнению. Потому что,
кроме Четвёртой симфонии, все его симфонические сочинения с текстом. И
вот эти тексты не нравились обычно ни в Союзе композиторов, ни в
Министерстве культуры. Ну вот… этот сонет Шекспира в переводе
Пастернака – это же тоже отражает наше время: «И мысли заткнут рот, и
ходу совершенствам нет». Он писал о своём времени и в его музыке вот эта
трагическая нота всё время присутствует. Это наше время.
Потом, когда подросла моя дочь, стала студенткой, я как-то видела,
что ей не хватает музыкальной атмосферы. Такой нужной атмосферы в
консерватории тогда не было – никто уже не играл в четыре руки. Это как-
то исчезло совершенно. И я попросила разрешения Александра Лазаревича
показать ему дочь. Ну, он послушал её, ему понравилось, и после этого он
стал даже с ней заниматься. Мы приходили вместе, она играла ему, он
садился рядом и занимался с ней. Потом мы слушали музыку, много
говорили о музыке, и я считаю, что это очень много ей дало, и я ему
чрезвычайно благодарна за то, что он это сделал. И когда она играла
ВОСПОМИНАНИЯ УЧЕНИКОВ
42
государственный экзамен в Малом зале консерватории – он хотел придти. Я
сказала: «Ни в коем случае!» Потому что у него уже был инфаркт и он
плохо себя чувствовал. И он всё-таки пришёл. И после экзамена он мне
