— Так то когда было? В сентябре… Преданье старины глубокой. Сейчас ноябрь, а мы ни одного снопа не обмолотили. Сам Василий Аристархович, первый секретарь, звонил и сказал: «Смотри, Петухов, под суд пойдешь, если хоть килограмм хлеба сгноишь». А мне статью зарабатывать не резон.
— На меня что, управы нет? — возмущался Александр Кузьмич, размахивая левой рукой. (Правая, в черной перчатке, — протез, засунута за пояс гимнастерки). Мне тоже деньги не за здорово живешь платят. Давай так договоримся: я ребят официально не отпускал, но… Может быть, в вашей деревне грипп повальный появился, откуда я знаю?
— Ну, ладно, ладно, Кузьмич, понял.
Пока шли переговоры, мы, ребятишки, времени даром не теряли. Словно по команде двинулись к конюшне. Здесь, собираясь по утрам, мужики обсуждали деревенские новости, здесь проводил Иван Сергеевич наряды, здесь иногда вспыхивала такая мужицкая перепалка — хоть уши затыкай. Но нас, ребятню, от конюшни кнутом не отгонишь. Кнутом иногда и гонял нас Иван Пафнутьевич, старый конюх, зимой и летом ходивший в драном полушубке. Всей деревне известна была история с этим полушубком. В тридцатом, как самому беднейшему, поручили Ивану Пафнутьевичу раскулачивание. Ходил он по богатеям вместе с председателем сельсовета и уполномоченным райкома, переписывал имущество, благо в свое время три класса кончил да года два работал с землемерами. И нашли кулаки способ с ним отквитаться. Поздней осенней ночью, когда Иван Пафнутьевич на «малом газу» плелся домой, схватили его сзади, как сноп, в охапку чьи-то сильные руки, затащили за угол, и пока он очухался, ватник на нем, облитый керосином, уже полыхал огнем. Тряхнув могучими плечами, Пафнутьевич (а он и в мое время был мужиком еще крепким и сильным) вырвался из рук своих обидчиков, а потом, сорвав ватник с плеч, кинул его на землю, лаптями затоптал огонь. Может быть, на этом вся история и закончилась бы, но жена его Феклуша, та самая, о которой мужики говорили, что язык у нее как старое помело, подсказала мужу верный ход. И на другой же день Иван Пафнутьевич отправился в район. Обходя кабинеты важных начальников, он всем показывал ватник с дыркой на спине. Тогда и написал ему председатель райисполкома записку, по которой получил он в сельпо новенький дубленый полушубок.
За семнадцать лет полушубок превратился бог весть во что. Но о хозяине этого сказать было нельзя. Заметив, что кто-нибудь из нас стегает лошадей хворостинкой, он начинал водить своими крутыми плечами, а затем хватал плетеный, как длинная змея, кнут и гнался за озорниками. Выручали нас в этом случае резвые ноги да отходчивый характер Пафнутьевича.
