Хозяйка Дара | страница 23

– А как угадать, которая Сонькина? – спросила Люба.

– Моя с краю, около стоек с капельницами, – сказала Соня. – Я на нее все время хожу смотреть из моечной, там в стене дырка есть здоровая, вроде окна для посуды.

– Ты иди в моечную, я тебе в дырку малышку подам, вот здорово, что найти легко, – обрадовалась Любаня, – а если меня там застукают, скажу, так, зашла на свою поглядеть.

Через пять минут они вернулись, взмокшие, несчастные:

– Не вышло, застукала, зараза.

Надежда полезла в тумбочку:

– Сейчас я ее отвлеку, – сказала она, достав очередную банку с этикеткой «Яблочный сок», и отправилась к выходу. – Тут кумышка. Мой говорит, всегда с собой брать надо, дурак-дурак, а умный. Верка, а ну за мной, как дойдет, девчонок свистнешь.

Прошло не меньше часа, пока в дверь просунулась Вера:

– Девчонки, вперед!

Соня с Любой вылетели, как пробка из шампанского. Я перекрестилась.

Через минуту они вернулись с тугим свертком. Малышка была синюшно-бледной.

– Она вторые сутки даже плакать не может, – шепнула Люба.

Соня развернула малышку, прижала к себе, достала грудь. Мы затаили дыхание. С бурого соска прямо в крошечный ротишко сползла капля. Через невыносимо огромный промежуток времени ротик открылся и принял в себя каплю, другую, Сонечка, сжимая сосок, пыталась его пристроить в губки-ниточки, с ее ресниц капали слезы, из соска дождем лилось молоко, ребенок принимал каплю за каплей и вдруг схватил материнскую грудь и задергался всем тельцем, как розовый червячок, вбирая жизнь и силу.

Любаша бочком-бочком исчезла в дверях. Через пять минут все трое, обнявшись, стояли на пороге, упиваясь зрелищем триумфа веры, любви и надежды.

Тусклое утро обещало перейти в солнечный день. Фонарь за окном покачивался, освещая результаты трудов счастливых папаш. На заснеженном газоне каким-то из них было аккуратно вытоптано «Спасибо за дочку!»

– Можно я ее Донарой назову? – сказала Соня, лишь на рассвете вернувшая на место свою малютку.

– Тогда уж лучше Бертой. В честь Берта Хеллингера, автора этой методики.

Надежда, раздавленная похмельем, сказала:

– А ты еще говорила, в первый день чтоб ребенка давали. Мой бы точно алкоголиком стал. Сцежусь, сразу вылью, а то чей-нибудь малыш еще сопьется.

– Тапкина, на процедуры! – прогремело в коридоре.

Мы чокнулись яблочным соком и пошли занимать очередь.

12 июля 1992 года, воскресенье.

– Гриша, а правду по телевизору говорят, что ваучер скоро будет как «Волга» стоить?