— Напротив, сержант. Пять минут на отдых, и возвращайтесь на свою скалу. Пулемет на нее поднимете? Осилите?
— Осилим.
— Занимайте там позицию. Возможен подход еще одной банды или даже нескольких. Помогите бронетехнике огнем пулемета и автоматов.
— Я понял вас, товарищ старший лейтенант. Мы можем и прямо сейчас назад двинуть. На скале отдохнем, если успеем, конечно.
Махалов, как и всегда, отлично понимал ситуацию и чувствовал обстановку.
— Молодец! Работай!
Планшетник показал мне, как три точки развернулись и двинулись в обратном направлении.
Девять пулеметов калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра на боевых машинах пехоты, крупнокалиберный «Утес» на скале плюс гусеницы БМП. Этого должно бы хватить, чтобы любую банду остановить. Правда, экипажи пары БМП состояли всего из двух человек — механика-водителя и оператора-наводчика. Следовательно, все три пулемета они использовать не смогут. А если механик вздумает давить бандитов гусеницами боевой машины, то он и свой пулемет оставит в покое. Тем не менее это сила!
— Махалов, слушай меня! Если будешь опаздывать и бой у ворот начнется без тебя, тормози и оборудуй позицию там, где окажешься. Если часть бандитов прорвется, ты должен будешь их остановить. Безопасность наших спин на твоей совести. БМП я запретил углубляться в ущелье. Здесь много противотанковых мин. Снять все мы не могли. Если что-то пойдет не так, выходи на связь. Будем думать, что предпринять.
Сержант Махалов всегда был надежным бойцом, на которого я полагался почти так же, как на себя самого.
Но ответил он скромно и коротко:
— Понял вас, товарищ старший лейтенант. Работаю.
— Ничеухин, присматривай за тылами! Ты со своей группой замыкающим идешь.
Когда командир подразделения держится впереди, его заместитель обычно идет последним.
— Работаю, товарищ старший лейтенант.
После очередного выстрела «Корда» в ущелье опять грянул гром. Я не успел подготовиться, заранее навести прицел, чтобы сразу увидеть результат работы снайпера. Когда я прильнул к нему, то глаз перископа уже не увидел.
Тут же в наушниках у меня прозвучал выстрел «Винтореза», намного более тихий. Его результат я уже увидел, даже сам хотел было опередить снайпера, дать короткую прицельную очередь. Уж очень соблазнительно бандит высунулся из-за камня, аж до самого пояса. Он словно хотел что-то возмущенное выкрикнуть или кулаком нам погрозить.
Я так понял, что именно этот субъект сидел за перископом, когда в тот угодила пуля. Видимо, то, что осталось от этого прибора, сильно бандита по лбу ударило. Настолько ощутимо, что он испытал такую жестокую обиду, которая оказалась сильнее осторожности. Пуля «Винтореза» отбросила его за камень, на спину, навсегда отучила возмущаться во время боевых действий.
