Если ты в самом начале схватки получил от противника по лбу, так потри его хотя бы для приличия, посмейся над собой, порадуйся тому обстоятельству, что тебя промеж ушей не пуля ударила. Она бьет намного сильнее, хоть в лоб, хоть в грудь. Никакой боли ты тогда не почувствуешь, но вот возмущаться отучишься точно. Не будешь больше иметь такой возможности.
— Агафонов, что с перископом?
— Трудно сказать. Мне в оптику видно не было. Только показалось, что он почти со скоростью пули вверх по ущелью полетел.
— Крылышками на прощание не помахал? — спросил старший сержант Стразаридзе.
Его грубый низкий голос из-за акцента опять прозвучал зло, хотя все во взводе знали, что Тенгиз от природы человек добрый и отзывчивый.
— Не помахал, но сопатку наблюдателю расквасил, — сообщил младший сержант Катков. — Может, даже и оторвал. Я видел только кровавое пятно на месте носа. Туда и стрелял. Добивал, попросту говоря, чтобы парень не мучился. Человек без носа скверно себя чувствует, очень страдает от боли. В носу много нервных окончаний. Пришлось страданиям этого типа конец положить!
Я такую вот болтовню, вроде и пустую, во взводе никогда не пресекал. Она позволяла бойцам расслабиться, сбросить напряжение.
Особенно это касалось снайперов, которые всегда испытывают повышенное давление на нервы. Только со стороны кажется, что застрелить человека издалека можно совершенно спокойно, с небрежной улыбкой на устах. Нет, я сам видел у снайперов и скверное настроение после продуктивной работы, и даже тяжелые психологические срывы.
В обязанности командира взвода входит оценка психологического состояния своих бойцов. Поддержать снайпера можно только одним утверждением: «Если бы ты его не пристрелил, то он мог бы убить тебя или кого-то рядом с тобой, твоего товарища, лучшего друга. Разве это легче?»
— Как будем дальше продвигаться? — спросил Звягинцев, плохо знакомый с тактикой работы спецназа ГРУ.
В Росгвардии своя собственная тактика. Подполковник не желал диктовать ее мне и моему взводу, за что я ему был весьма благодарен.
— Тенгиз, пришли ко мне Макеева! — распорядился я. — Есть работа для его рук.
— Иду, товарищ старший лейтенант, — отозвался рядовой.
Он не стал дожидаться команды сержанта или получил ее беззвучно, с помощью изящного тычка локтем в бок. Это, впрочем, значения уже не имело.
— Ничеухин! — позвал я, глянув на монитор планшетника и убедившись в том, что мой заместитель уже находится недалеко. — Оставь своих бойцов прикрывать тылы, а сам двигай ко мне! И в темпе, задание срочное!
