— Тебе просто хотелось проверить свою смелость. Правда? Но уж больше ты не будешь, да?
Я и сам уже дал себе слово — не огорчать аталыков.
После этого случая Анна Сергеевна несколько дней подряд брала меня с собой на работу. Я уже знал весь музей назубок.
Однажды я спросил у Леонида Петровича:
— А нельзя ли мне побывать в вашем институте?
— Что ж, это идея! Не только можно, но и нужно! Ты увидишь там свой Кожеж, своих односельчан и многое другое!
Я не понимал, как можно увидеть Кожеж в Москве. Но с тем бóльшим нетерпением ожидал обещанного чуда.
Утром встал на заре, оделся во все новое и сел у двери столовой, чтобы Леонид Петрович случайно не забыл обо мне.
— Как, ты уже готов? — удивилась Анна Сергеевна.
Она подала завтрак. Я ел так быстро, что Леонид Петрович тотчас же заметил мое нетерпение.
— Теперь я вижу: наш кан действительно скучает по Кожежу, — сказал он жене.
Анна Сергеевна провожала нас до самых дверей, напутствовала так, словно мы уезжали куда-то очень далеко:
«Леня, следи за ним, не оставляй одного!», «Леня, не забудь покормить Ахмеда!».
В институте Леонид Петрович ввел меня в просторную комнату и сказал:
— Вот, батенька, посмотри на свой Кожеж.
Я увидел большой стол, на котором было расставлено игрушечное селение из крохотных домиков с хлевами, конюшнями, коновязями и плетнями. Улички были кривые, шириной в полпальца, а поперек селения протекала река, сделанная из стекла, с камнями и скалами по берегам.
Я осмотрел селение со всех сторон, но не нашел ничего похожего на наш Кожеж. Уж очень убогими были эти игрушечные строения, да и домики, крытые чем-то вроде камыша или соломы, совсем непохожи на кожежские дома. Наш Кожеж весь черепичный…
— Это не Кожеж, — обиженно сказал я.
— А ты теперь посмотри вот сюда. — И Леонид Петрович подвел меня к другому столу.
Я нехотя взглянул и вздрогнул: это действительно был наш Кожеж, только смотрел я на него словно с птичьего полета. Вот они, наши улицы и переулки, вот моя школа.
— Кожеж! Кожеж!
— И там тоже Кожеж, только он был таким в 1923 году, а это макет 1940 года…
Я долго искал наш домик. Он должен был находиться недалеко от мечети, но, должно быть, тот, кто делал этот макет Кожежа, забыл о домике учителя Наурзокова…
Потом я рассматривал толстый альбом «Типы горцев Северного Кавказа». В альбоме я вдруг увидел наших соседей Пшибия Кудабердокова и Дамжуко Гукетлова. А чуть дальше… дису. Да, моя мать, молодая, красивая, в парчовом платье с позолоченным нагрудником, затянутая золотым поясом, смотрела на меня мягким, добрым взглядом, словно спрашивала: «Каково тебе там, сынок?» И я ответил тихо, чтобы не услышал Леонид Петрович: «Хорошо, диса! Только хочется домой, к тебе, в Кожеж!»
