Кузьма знал: Ульяна тихая, да настырная. Не отвертеться. Надо было ехать и искать Верхотурова. Кузьма наказал Аверьяну готовить лес для конюшни. А сам поутру выехал.
Накануне неожиданно выпал крупчатый снег. И в поле, словно на белой подсиненной скатерти, лежали начищенными пятаками обдутые ветром копны соломы. Снежок хрупал под ногами. Кузьма не торопил кобылу. Пока обогнул покос, ветерок обдул и деревья, унес и с зародов снег, оголил остожья, и натыканные козами дырки отчетливее обозначились на снегу.
Кузьма за последним остожьем, памятуя наказ Игната Долотова, как искать Верхотурова, повернул от реки в сторону леса. Покачиваясь в такт лошади, он хотел представить себе Верхотурова, и выходило, как будто они уже встречались, или это оттого, что он столько нарассказывал о нем Ульяне. Только одно тревожило Кузьму: а ну как не найдет Верхотурова, что тогда скажет Ульяне. Сколько бы он ни сочинял, выходило неубедительно, недостоверно. Кузьма поторопил Арину, и только за полдень увидел на противоположном склоне горы два небольших поля, и обрадовался, и оробел.
Солнце и ветер уже съели на еланях и голых буграх снег, только кое-где он еще жался в тени деревьев и за корягами. Чистое, нежное до синевы небо далеко отстояло от гор, и лишь у самого горизонта опять оползали тучи. Кузьма только спустился в распадок, как на него пахнуло дымком, даже Арина отфыркнулась и потянула к лесу. Кузьма пересек небольшую ложбину, объехал стог сена. Отава поднялась в колено. «Впору еще раз косить», — подумал Кузьма и придержал кобылу. Приподнимаясь в стременах, поглядывая, куда дальше ехать, он увидел между деревьями просвет, туда и направил Арину.
За перелеском сразу же глазу открылась пашня — лежал свежий пар. Из-под свежего вороненого пласта топырились, отсвечивая золотом, соломины. У леса был оставлен клинышек овса. Он уже побелел, и сквозь него тянулась зеленая трава, а на овсах паслись дикие козы. Застигнутые врасплох, они пометались во полю и рассыпались в лес. Кузьма поднял глаза: на лиственнице скворечником висел скрадок.
— Вот ты, — вырвалось у Кузьмы, — а я не сообразил у себя такой соорудить. Видать, сюда хозяин ходит за мясом, как к себе в амбар.
За речкой, на веселом месте, стоял пятистенный дом под легким, почерневшим от времени корьем. Дом обегала жидкая, в три прясла, городьба. Немудрящие ворота были распахнуты настежь. Дом, по-видимому, дряхлел и понемногу уходил в землю. За домом вытягивались стайки, сараи, летняя кухня, дровяники и другие постройки. Смыкаясь, они подковой обступали широкий просторный двор.
