— Докантуем бревна, вечерком и сбегаем.
Слово жару прибавило и топору. Афоня, как настоящий плотник, ведет строчку, отваливает щепу и все поглядывает на небо.
— Молитву читаешь, Афонь?..
— Ага, чтобы солнышко поскорее опустилось за гору…
— Да не томи ты их, Кузя, — просит Ульяна. — Ступайте постреляйте и рыбки половите, принесите на пирог.
— И правда, мужики, — спохватывается Кузьма, — вечер-то смотрите какой, как мед янтарный, хоть на кусок намазывай.
В такие минуты Афоня готов был умереть за старшего брата, так он ему был люб и дорог. Быстренько поднялись. Аверьян впереди нес ружье, Афоня за ним след в след шел, в кулаке у него зажато два патрона. Кузьма замыкал команду стрелков. Солнце уже золотило только самые отдаленные макушки гор, а в распадке легла студенистая свинцовая хмарь. В такое время вечера лес как бы вслушивается своим большим зеленым ухом, как побулькивают во мхах ручьи, как звенит паутина. Всплеск воды был подобен грому. Братья остановились. Сухо дребезжал камыш, да изредка с потягом чмокала жижа. Кузьма приложил палец к губам, притянул к себе головы братьев и тихонько шепнул:
— Обогните протоку, зайдите от леса, с тыла.
Братья, пригнувшись, скрылись в кустарнике. Афоня мелькнул утенком, вытянувшим шею. Кузьма постоял, послушал и не торопясь пошел следом за братьями. «Кто же это может ходить? Разве оленя гнус загнал? Кобыла, — стукнуло Кузьму, — не разберут, чего доброго, в камышах, пальнут». Кузьма хотел крикнуть, но только ускорил шаг. Обежал излучину, ступая по теплому разжиженному илу, и стал закрайком пробираться к протоке.
Камыш ржаво гудел над головой и затруднял слух. Кузьма было сунулся в гущу камыша, чтобы пересечь слепую часть протоки и выйти на бугры к братьям навстречу, но вовремя одумался — еще в него пальнут. Только собрался позвать ребят, как справа от него хлестнул выстрел. Кузьма затаился. Шаги стихли. «Неужто зверь?» Кузьма побежал, огибая слепую протоку. Когда он выскочил к ребятам, пахло еще порохом. Афоня стоял, зажав ладонями уши. Аверьян возился в камышах. Кузьма разглядел: за камышом, в кочках, уткнувшись рогами в осоку, лежал лось. Кузьма перевел дух.
— Он на нас кинулся, братка, из камыша, — сказал Аверьян.
Кузьма поглядел и все понял. Ребята оказались на тропе, зверь шел им навстречу.
— Ну что же, мужики, не растерялись, охотники.
— Я тоже охотник, — сказал Афоня и протянул Кузьме патрон. Он был теплый, как после выстрела.
…Как только в Кузьминках убрались с пашней, обмолотили, засыпали в сусеки зерно, Кузьме стало ясно, что в новый дом он в эту зиму, как ни старается, не попадет. Не хватит ни сил, ни времени. До морозов оставались считанные дни, а Арина по-прежнему жалась под стеной бани, заслоня голову от колючего ветра. Надо было браться за топор и рубить конюшню. Но Ульяна опять напоминала о соседях, о Верхотурове, который хоть и насовал прошлый год гостинцев, но сам ни разу не приехал в гости. Вроде бы как чуждается. Умри, сгори тут на корню, никто голоса не подаст, да и Кузьма сам тоже хорош, выкорила Ульяна и Кузьме; с тех пор словно забыл про соседа и словом не обмолвился, чтобы навестить мужика.
