Отчалил от берега и скрылся за поворотом реки паузок, но Агаповы все еще стояли на берегу и вглядывались в быстротекущие воды Ангары. Ничто не напоминало о паузке. Разбередила душу короткая минута, кольнула под сердце, отозвалась тоской и надеждой на новые встречи. Ульяна не выкорила Кузьму за необдуманную покупку: чирики что одному возьми, что другому — завидно, балалайка — живая душа, всем обнова, всем подарок. Кузьма ласково взглянул на румяную Ульяну.
— Да ты у нас, мать, помолодела…
— Скажешь, Кузя, что я, старуха?
— Ничего старуха — Золомов чуть не ослеп на оба глаза, так пялился на тебя.
Ульяна расхохоталась:
— И взаправду, Кузя.
— А я что говорю.
Кузьма притянул к себе Ульяну.
— Кузя, ребята смотрят…
— Пусть видят. Не буками живем. Нет тут ничего худого. А ну-ка, Афоня, камаринского. «Ах ты, сукин сын — камаринский мужик, — заголил штаны, по улице бежит», — прихлопывая в ладоши, пошел Кузьма выписывать кренделя вокруг Ульяны.
Афоня робко стал подыгрывать.
— Да ты посмелее, повеселее, позабористее… Так, так, Афоня-а.
Пошла плясать,
Дома нечего кусать…
Сухари да корочки,
На ногах опорочки-и-и…
И Афоня схватил мелодию и пошел выводить, да так забористо, что и Ульяна не устояла.
Ухажер, ухажер,
Ухажерочка,
Повстречала Кузьму,
Хуже б Жорочку…
И пошла, и полетела над Ангарой, расправляя крылья, русская частушка. Эх, балалайка! Три струны, а как выговаривает, как?!
С тех пор прикипел Афоня к балалайке. Аверьян, тот больше тянется к ружью. Бывает, иной раз и балалайку возьмет. В его руках она деревенеет, тускло бренчит. А у Афони зальется, запоет птицей певчей. Аверьяну ружье хочется подержать, выстрелить…
— Убери, Кузя, ружье, — не выдержит Ульяна. — У меня кровь стынет, стрельнет еще, наделает беды…
Кузьма понимает братьев, сам был таким. Хорошее ружье, что говорить, тридцать второй калибр, и хоть рябчика, хоть белку дробью стреляй, и пулей годится на медведя, на лося. Одно Кузьму тревожит: не назвал купец цены. Подарок, так с какой стати? Не крючок рыболовный. За всю свою жизнь Кузьма за так пуговицы ни у кого не взял. Он уже не раз пожалел, что взял ружье у Золомова, а куда теперь денешься? Не выбрасывать. «Надо обучить ребят обращаться с оружием, — решает Кузьма, — пригодится».
— Вот что, братья, — втыкает Кузьма в бревно топор. — Идем на слепую протоку, опробуем эту штуку. — Он берет у Аверьяна ружье. — Как вы на это смотрите?
— Согласны, братка, — бойко отвечает Афоня.
Аверьян только кивнул, но по тому, как вспыхнули уши, Кузьма догадывается: попал в заветное.
