Пустое брюхо не принимало объяснений. «Надо бы стрелить, — уже пожалел Кузьма, — вьюк мяса, остальное бы в реку рыбам. Ну что теперь руками махать», — вздохнул тяжело Кузьма и дал повод Арине. Набитая зверьем тропа сквозь речную прохладу шла вверх по течению. Здесь обдувало ветерком, и словно дым сваливало от Кузьмы гнуса, и он тянулся шлейфом за кобылой. Тропа привела к ущелью. Берега так тесно сблизились, что казалось, и зверьку не проскочить. Прямо из воды вырастали голые отвесные скалы. Кузьма поднял глаза — и вроде как мелькнул наверху человек. Кузьма пригляделся — голый камень. Только у самой макушки, словно челка с напуском, рос кустарник. Кузьма подумал перебраться на другую сторону. Но попробуй сунься — вода собьет.
Кузьма повернул кобылу, решил ущелье объехать по-за горой. Арина сразу же поняла его намерение, добавила шагу. Он поднялся на гору и тут же уперся в заплот. Это было так неожиданно, что Кузьма поначалу не поверил своим глазам. Проехал вдоль заплота и оказался на краю обрыва — внизу шумела вода, заплот навис над пропастью. Кузьма развернул и направил Арину обратно. Заплот был затянут непролазным кустарником, Арина едва продиралась сквозь боярышник. Он цеплял Кузьму острыми иголками. И если бы кобыла не остановилась, он бы не заметил, проехал ворота. У Кузьмы судорожно и сладко сжалось внутри. Он соскочил на землю и толкнулся в тяжелые, словно литые, ворота. Тишина. Кузьма поискал щелку в заплоте и нашел выщербленный сучок, припал глазом.
— Загляни кобыле под хвост! — раздалось за спиной Кузьмы. Кузьма отпрянул, оглянулся: никого нет. — Что за чушь, — покрутил он головой. Пригляделся: человек слитно с кустами стоит.
— Фу-ты! — отдулся Кузьма.
Человек вышел к воротам. Это был заросший серой щетиной, широкий в спине и сутулый мужик. Кузьма только и разглядел, что он был в добротном из серого сукна костюме, в легких броднях. К боку его плотно прилегал кривой турецкий нож. Мужик плечом отодвинул одну половинку ворот. Она неслышно, словно на сале, отошла. Ворота раздвинулись лишь для прохода лошади.
— Лезь! — посторонился мужик.
Кузьма провел во двор кобылу. Ограда была просторная, за ней внутренний двор. Он был начисто прибран и подметен, еще виднелись царапины от метлы. В глубине под одной крышей стояли дом, конюшня, навес. Постройка была обнесена заплотом из тесаных кондовых плах. Кузьма пооглядывался и подумал: «В таком заплоте только воду держать — как в бочке».
