Размышляя, скользил по путику, оглядывая древесные капканы, вбитые у подножий многовековых кедров, тоже — наследство от Наливайко. Одни стояли нетронутыми, припорошенные снегом, другие — сработали, но приманка из сухих грибов оставалась целой или чуть поклеванной — птицы похозяйничали. Белка же пока не шла в капканы. Что ей сухой гриб, когда шишка в этом году уродилась славная, и беличье племя без запасов не осталось. Снега еще выпали не глубокие, легко из-под него брать упавший с осенними ветрами орех. Так что вся надежда на ложный гон. В зверьках проснется обманный инстинкт к продолжению рода, они начнут гоняться друг за дружкой, потеряв привычную осторожность, и будут часто попадаться в петельки, расставленные на жердях. Иной раз по две-три штуки висят на одной жерди, жертвенно сложив лапки.
На древесные капканы Алексей не особо надеялся, полагался больше на жерди с петлями, но все же, на всякий случай, а скорее ради порядка, заново настораживал спущенные и насаживал свежую приманку. В былые времена белка хорошо ловилась на соленую кильку, но попробуй нынче купи ее. Уж не тридцать копеек, а пятнадцать рублей нынешняя ее цена за килограмм. Не по карману килек белкам развешивать. Самому бы впору посолонцоваться рыбкой, ставшей вдруг дорогим деликатесом.
Выставляя жерди на беличьих переходах, Алексей далеко ушел от избушки. Миновал ровный прилавок с элитным кедрачом. Путик пролегал уже по крутому, обрывистому склону. Далеко вверху таились невидимые в тумане скалы, внизу — парила незамерзающая безымянная речушка, берущая истоки с тех же гольцов, что и бешеная Коозу. До перевала больше половины пути пройдено, в рюкзаке же — никакой добычи. И кобеля что-то не видать и не слыхать. Правда, умный Дымок по белке почти перестал работать, да и чего ему стараться, если хозяин только поглядит на облаиваемого зверька и, даже, не стряхнув с плеча ружья, идет дальше. А какой резон хозяину стрелять, если дробовой патрон дороже приемной цены беличьей шкурки? Охота на белку с ружьем — себе в убыток. Уж лучше этот патрон приберечь для глухаря. Впрочем, глухарь — забота побочная, а вот соболя кобель вполне может загнать по малоснежью, да пока не фартит ему.
Кобель пока о себе не напоминал ничем, но Алексей знал, что Дымок рыскает где-то в верхах и движется параллельно хозяину. Иногда рваные собачьи наброды выходили на путик, кобель некоторое время трусил по лыжне отдыхая, а потом снова уходил в верха, но рабочей полайки не подавал. «Ничего, на Коозу трех-четырех котов все равно возьму», — утешил себя Алексей и прибавил ходу.
