— Ты ее… оттащи… подальше, — придушенно произнес летчик и потянулся спекшимися губами к взрыхленному снегу. Наверное, его мучила жажда. — Там Вовка… И еще двое…
Девушка лежала на спине. Овальное лицо ее было бледно и спокойно, глаза прикрыты. Из-под норковой шапки, под капюшоном, беззащитно выбились светлые прядки волос. «Совсем еще молодая. И какая приглядная, просто чудо», — с болью подумалось Алексею. Ставя лыжи лесенкой к склону, потащил ее волоком, уцепившись за капюшон, подальше от обрыва, на равнинку. Там он, отпустив капюшон, разогнул спину, глядел на неподвижную фигуру, жертвенно распластавшуюся на снегу, искал признаки жизни.
Сбоку осторожно приблизился Дымок, деликатно потянулся влажным носом обнюхать лицо лежащей, но вдруг сконфуженно отпрянул и сел.
«Живая», — понял Алексей и обернулся: как там летчик? А тот, оказывается, времени не терял, уже почти весь заполз в темный пролом кабины и лез глубже, только подошвы унтов торчали снаружи, но скоро и они исчезли из вида. Хотелось закричать ему, остановить, ведь он может сместить центр тяжести, но осознал, что это бесполезно. Похоже, полуживой летчик уже плохо соображал и спешил сделать то, на что пока хватало сил. «Там Вовка. И еще двое», — вдруг вспомнились его последние слова.
— Потерпи, милая, — захрипшим голосом проговорил Алексей лежащей без движения девушке и торопливо заскользил вниз, чтобы как-то подстраховать летчика. А чем — и сам не знал. Были в кармане рюкзака кожаные ремешки, на случай, если порвется крепление лыж, разные короткие шнурочки для хозяйственных нужд, имелся даже моток бельевого шнура метров на пять, но разве это поможет удержать тяжелую машину.
И тут, на глазах Алексея, изуродованный нос вертолета дрогнул и приподнялся над снегом, обнажив под собою рваную полосу черной мерзлой земли. Масса вертолета со скрипучим шорохом поползла вниз. Изогнутая лопасть уперлась в снег, но тотчас же спружинила, провернувшись на валу и как бы подтолкнула тяжелую машину. Вертолет со свистящим шумом рухнул вниз, мгновенно пропав из видимости. Слышались только скрежет дюралевой обшивки по камням и глухие удары. Звуки эти стремительно удалялись и скоро совсем затихли. И тишина повисла над перевалом. Такая оглушительная и жуткая тишина, что Алексей слышал тугие удары крови в висках.
Он оперся на каек и крепко, до огненных кругов в сухих, горячих глазах зажмурился. Не мог поверить в случившееся. Казалось, это дурной сон, но стоило открыть глаза и взгляд сразу нашел черную полосу взбуровленной земли. Нет, это не сон, а страшная явь, которую не дай Бог видеть никому. Только что разговаривал с человеком, прикасался к нему, и его больше нет. И ничем не смог ему помочь. Проводил глазами на тот свет. — Судорожно перевел дыхание, подумав с горечью: — Жалко мужика. Крепкий боец был. В последнюю минуту не о себе думал, о других. — И как глубоко верующий человек, истово трижды перекрестился, проговорив: — Царствие ему небесное. И тем, кто с ним…
