Одинокая слеза скатилась по моей щеке, и я отвернулась, чтобы он не видел меня плачущей. Пускай он окажется свидетелем единственной слезы, а остальные, текущие по лицу, будут капать на мамину подушку.
Он тихо заговорил:
– Знаешь, это я виноват. Я должен был встретить тебя в лесу для нашей репетиции, но слишком долго пытался отыскать галстук, который тебе бы понравился. Знаю, ты, наверное, решила, что я бросил тебя, но это не так, Мэгги Мэй. Клянусь, я собирался встретить тебя, но, когда пришел, тебя нигде не было. Мне так жаль.
Я услышала, как Брукс шмыгнул носом, и слезы из моих глаз потекли с новой силой. Он продолжил:
– Мне действительно очень жаль. Прости, прости меня…
Мы оставались там еще несколько минут. Мои слезы продолжали литься, и Брукс не пытался убедить меня перестать плакать. Возможно, это всего лишь плод моего воображения, но мне показалось, что он и сам тихо плакал вместе со мной.
***
– Кому мороженого? – сказал папа, буквально врываясь в спальню – мы с Бруксом так и не выходили из комнаты. Не знаю, когда это произошло, но в какой-то момент мы с ним взялись за руки, и я до сих пор не нашла в себе сил разорвать этот захват.
Мы оба сели, и Брукс быстро отдернул свою руку.
– Я с удовольствием съел бы немного мороженого! – воскликнул он.
Следом за папой вошла мама и нахмурилась.
– Брукс, ты давно не был дома. Наверное, тебе стоит вернуться. Совершенно ясно, что нам нужно время побыть своей семьей, если ты не возражаешь, – она не хотела грубить, но я точно могла сказать, что Брукс был слегка обижен, хотя и улыбался.
Большинству людей эта улыбка показалась бы обычной, но я знала – так он улыбался, когда был немного смущен.
– Конечно, миссис Райли. Извините. Я ухожу, – он повернулся ко мне и улыбнулся лишь уголками губ. – Как ты сегодня, Мэгги Мэй?
После того происшествия он каждый день задавал мне этот вопрос. Я медленно кивнула.
Я в порядке, Брукс.
Он встал с кровати и направился к выходу, но папа, прочистив горло, сказал:
– Думаю, Брукс может присоединиться к нам на порцию мороженого.
– Эрик, – возразила мама, но папа положил ей руку на плечо, успокаивая.
– Конечно, если Мэгги не возражает, – закончил он, глядя на меня.
Брукс стрельнул в меня взглядом, исполненным такой надежды, что я никак не могла ему отказать. В конце концов, он мог слышать мое молчание. Я согласилась, и мы обулись и направились к передней части дома. Все вышли на улицу, но я остановилась в дверях. Сознание охватило паника, грудь сдавило. Что, если он все еще там? Что, если он поджидает меня? Что, если выжидает момента, чтобы сделать мне больно? Или кому-то еще, или…
