— Кто заказал это покушение — не так и важно. Разве ты не видишь? Игрищам сатрапов и тиранов нужно положить конец. Подлинный мир наступит лишь тогда, когда наш мир станет единым.
— И чем ты собрался этого добиваться? Силой и предательством?
Он окинул взглядом тела убийц.
— Предательству твой народ научил меня сполна. Только войной можно покончить со всеми войнами и принести на Олимпию мир.
— О, брат мой… — прошептала Каллифона. — Боюсь, война найдет тебя везде, где бы ты ни был.
— Они не сдадутся, и ты это знаешь, Пертурабо, — сказал Мильтиад.
Губы чуть разошлись, и великан недовольно выдохнул, а рука его сжалась на эфесе меча.
— Используй мой титул — полководец Лохоса.
— Серьезно? Да ладно! Мы же знаем друг друга с того дня, когда я вытянул тебя с того утеса.
Двое воинов стояли на краю высокого обрыва и смотрели на Кардикронский проход — единственный и надежно защищенный путь в Сводчатый Город. Перекрытая шестью стенами, каждая из которых вздымалась на сотни метров ввысь, эта дорога вела к воротам Кардиса, обители тирана Кардикоры. В окружении помощников они наблюдали, как рокочущие танки приближаются к первой линии обороны. Пертурабо взглянул на своего заместителя, и тяжелые пластины его грузного осадного доспеха заскрежетали при движении.
— Во-первых, мне помнится, я сам взобрался на тот утес, — твердо сказал он. — А во-вторых, опцион, ты теперь солдат моей армии и будешь обращаться ко мне по званию.
Мильтиад угрюмо повел челюстью и сплюнул. Годы брали свое. Раньше присутствие Пертурабо нагоняло на него тревогу, но со временем это чувство улетучилось. Он больше не боялся удивительного гиганта — впрочем, в его возрасте даже смерть уже не пугала.
— Вам больше не нужно подниматься на каждую гору самому, полководец, — демонстративно произнес офицер.
— Я могу рассчитывать только на себя. В жизни ни в чем нельзя быть уверенным, кроме собственной силы. Полагайся я на других, как они сами смогут положиться на меня? Я более совершенен и обязан поддерживать вас. Так что да, я должен подниматься на каждую гору сам.
— Но это уже делают другие. — Мильтиад указал на танки — черные пятна на ослепительно-белом полотне залитой солнцем дороги. — Все они — твои солдаты. Ни один, даже самый высокий, пик не стоит обособленно, а является частью горной цепи. То же самое и с людьми. Каким бы гениальным ты ни был, Пертурабо, тебе не возвести все крепости только своими руками.
— Я не такой, как другие люди, — напомнил полководец и вновь сосредоточился на танках.
