– Механизм. – Шейх Малик остановился прямо перед аркой.
Позади нас начала собираться колонна.
– Могу поклясться, что это банкир. – Я подумал о старом добром Марко Онстаносе Эвеналине из Южного отделения Коммерческих Деривативов Золотого Дома. Он научил меня торговать перспективами. Некоторое время мне нравилось принимать участие в безумных спекуляциях, управляющих потоком денег между дюжиной крупнейших флорентийских банков. Банков, которые, как иногда казалось, управляли миром. Я раздумывал, действительно ли это он – если так, то он управился со своим перспективами не очень-то хорошо. – Может даже один из тех, кого я знаю.
– Теперь уже сложно сказать. – Шейх Малик направил верблюда вперёд. – Да уж. – Похоже, дюжина, если не больше, арбалетных болтов пробила голову банкира, почти ничего не оставив от его лица и уничтожив серебристо-стальной череп. И всё равно я думал о Марко, которого в последний раз видел с некромантом Эдрисом Дином. Марко, с его нечеловеческим спокойствием и проектами по соединению мёртвой плоти с механизмами. Когда его начальник, Даварио, впервые вызвал его, я подумал, что мне хотели показать мёртвую руку, приделанную к механическому солдату. Возможно, шутка была в том, что человек, который привёл того солдата, и сам был мертвецом, натянутым на изменённый каркас творения Механика.
Ха'тари остались у ворот, напевая свои молитвы о наших душах, или о праведном воздаянии нам, а свита шейха проехала внутрь. Мы избавились от толпы беспризорников-оборванцев, которые увивались за нами ещё с окраин, а вместо них на нас тут же набросилось множество хамадийцев всех мастей, от уличных торговцев до принцев в шелках, и все требовали новостей. Шейх заговорил с ними на быстром и остром языке пустыни. По их лицам я понял: они знали, что новости будут дурными, но мало кто из них понимал, насколько. Никто из собравшихся в оазисе Пальм и Ангелов уже никогда не пройдёт снова через эти ворота.
Я воспользовался возможностью, соскользнул со своего верблюда и протолкался через толпу. Никто не заметил, что я ушёл – все следили за рассказом шейха Малика.
Город был почти пуст. Как и всегда. Никому неохота задерживаться в печи улиц, когда есть прохладные тенистые помещения. Я проходил мимо огромных зданий, построенных на состояния калифов прошлого для людей Хамады. Для места, в котором нет ничего, кроме песка и воды, Хамада за столетия скопила чертовски много золота.
Проходя по присыпанным песком камням мостовой, глядя на тёмную лужицу тени под ногами, я легко мог себе представить город призраков, населённый джиннами и ждущий, когда его поглотят дюны.
