Голубоглазая прервала их разговор, присев рядом.
– Хорошо болтаем?
– Она просто спросила, как я себя чувствую, – ответил Гвоздарь.
– Ладно, – холодно улыбнувшись, сказала Голубоглазая. – А теперь заткнись и ешь.
Сидящий на пне Тул улыбнулся, обнажив клыки.
– Хороший совет, – рыкнул он.
Пима кивнула и молча отошла.
Это значило многое. Она боялась. Глянув на ее руку, Гвоздарь увидел, что сломанные пальцы прибинтованы к деревянным щепкам. Неизвестно, в них причина страха Пимы или в чем-то другом, что произошло за последние три дня.
Нита кончила есть.
– Хорошо научилась есть руками, – сказала она, ни к кому не обращаясь.
– А чем же еще есть? – спросил Гвоздарь, глядя на нее.
– Ножом, вилкой, ложкой, – ответила Нита, едва улыбнувшись. – Забудь.
– Чего? Ты над нами смеешься, Везучая Девочка?
Лицо Ниты стало непроницаемым, почти испуганным, и он был рад этому. Скорчил мину.
– Нечего смотреть на нас сверху вниз, если мы не обучены вашим богаческим штукам. Мы можем тебе пальцы обрезать, и тогда тебе с твоих проклятых ножей, вилок и ложек толку не будет. Так ведь?
– Извини.
– Ага, извиняешься, уже сказав.
– Заткнись, Гвоздарь, она извинилась, – сказала Пима.
Тул глянул на Ниту желтыми немигающими глазами.
– Может, не настолько хорошо извинилась, как должна была бы. Так, парень?
Он наклонился вперед.
– Хочешь, научу твою богачку хорошему поведению?
Теперь Нита действительно испугалась, сильно. Гвоздарь тряхнул головой.
– Нет. Забудь. Она уже поняла.
– Со временем все понимают, – кивнув, ответил Тул.
Гвоздарь вздрогнул от этих безэмоциональных слов получеловека. От безразличия в его голосе. Он впервые оказался так близко к этому созданию. Но уже был наслышан о нем. О том, откуда у него появилась паутина шрамов на лице и груди. О том, как он бродил по болотам, охотясь на питонов и аллигаторов. Говорили, что он ничего не боится. Что его создали нечувствительным к страху и боли. Единственный, о ком его отец отзывался уважительно и с осторожностью, а не пренебрежительно и высокомерно. Получеловек и вправду страшен, а видя, как он смотрит на девочку, Гвоздарь вдруг понял, почему именно.
– Забудь, – повторил он. – Уже все в порядке.
Тул пожал плечами и снова принялся есть. Все сидели молча. За пределами круга света от костра ничего не было, только стрекот и жужжание насекомых да голоса зверей. Чернота джунглей и болот и духота. Судя по тому, как слабо доносился сюда шум прибоя, они в миле от берега, не меньше. Гвоздарь лег и принялся глядеть на колеблющееся пламя. Хорошая еда, но он снова чувствовал себя очень уставшим. Отпустил мысли на свободу, размышляя о том, что может планировать отец. Почему Пима так встревожена. Что творится в голове у Везучей Девочки. И выключился.
