– Проклятье, – сказал Ричард. – Только поглядите на все это золото.
Получеловек держал ее, а Ричард и Голубоглазая принялись срывать с Ниты кольца, оставляя на ее пальцах кровавые ссадины. Нита закричала, но отец Гвоздаря приставил ей нож к горлу, и она замерла. Все присвистнули, оценив количество сверкающего металла. Каждое кольцо дороже годовой прибыли всего бизнеса здесь, на берегу. Взрослые почувствовали себя богатыми, и их это опьянило.
Гвоздарь лежал на палубе, скрючившись и дрожа, глядя, как с Ниты срывают все ее богатство. Солнце стояло над головой и палило, но он все равно мерз. И очень хотелось пить. Остатки дождевой воды высохли, если вода где и есть, то внутри корабля, но он даже встать не мог, чтобы сходить за ней. Ни отец, ни его люди не позволят сходить и Пиме с Нитой. Взрослые принялись рассуждать о том, как им заявить права на добычу и как сохранить их.
– Придется взять в долю Лаки Страйка, – наконец заявил отец Гвоздаря. – Пусть мы и получим половину, но в живых останемся, а он сможет вывезти всю добычу на поезде.
Остальные закивали. Голубоглазая посмотрела на Гвоздаря, Пиму и Ниту.
– А что с богачкой? – спросила она.
– Нашей маленькой девчушкой? – переспросил Ричард, глядя на Ниту. – Не собираешься с нами драться за добычу, милая?
– Нет, – ответила Нита, качая головой. – Все ваше.
Отец Гвоздаря расхохотался.
– Может, ты сейчас так говоришь, а потом передумаешь, – сказал он. В его руке сверкнул нож. Он присел рядом с Нитой, выставив его, готовый вспороть ей живот с той же легкостью, с какой он потрошил рыбу. Ничего особенного, просто выпустить кишки. Способ получить еду. Ничего личного.
– Я не стану мешать вам, – прошептала Нита. Ее глаза расширились от ужаса.
– Не станешь, – качая головой, сказал Ричард. – Тут ты права. Потому что твои потроха пойдут на корм акулам, и уже не будет разницы, сказала ты «да» или «нет». Может, там, где твой дом, богачи и беспокоятся о тебе, но здесь ты никто.
В полузабытьи Гвоздарь понял, что отец готов на убийство. Увидел первые признаки того, что он готовится ударить, мгновенно, как кобра. Как тогда, когда он давал Гвоздарю пощечину или мгновенно подтягивал к себе и бил кулаком в живот.
Кривой нож горел в лучах солнца. Отец подтащил Ниту к себе. Гвоздарь попытался хоть что-нибудь сказать, чтобы спасти ее, но не смог вымолвить ни слова. Приступы озноба накатывались все чаще.
Внезапно, будто ниоткуда, появилась Пима. Сверкнул нож. Ее нож.
