— Я хотела с вами проститься, — сказала она, отходя от двери и приглашая его войти в залу.
— И я тоже хотел, — отряхнув фуражку, сказал Рязанов.
Он взглянул ей в лицо: оно было совершенно спокойно, даже как будто немного торжественно и напоминало то выражение, какое было на нем три месяца тому назад, когда Рязанов только что приехал в деревню.
— Мы с вами, — начала она, — столько говорили все лето, что…
— Все уж переговорили, — подсказал Рязанов.
— Нет, еще не все, — сухо заметила она. — Так как говорили больше вы, а я все больше слушала, то теперь ваша очередь выслушать, что я вам скажу.
— Слушаю-с, — наклоняя голову, сказал Рязанов.
— Я хотела… во-первых, я хотела поблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, и, кроме того, еще за вчерашний разговор.
Рязанов стоял перед ней, наклонив голову, опустив глаза, и слушал.
— За это объяснение я особенно вам благодарна.
На слове особенно она сделала ударение.
— Этим объяснением вы предостерегли меня от очень важной ошибки. В эту ночь я пережила душевный кризис, но теперь я уж совсем здорова. Вы помогли мне в этом. Вы, может быть, и сами не знали, какую оказали мне услугу. Но я вам должна сказать еще одну вещь, которая, вероятно, вас очень удивит. Слушайте! Все наши рассуждения, все, все решительно я помню, я не забыла ничего, каждое ваше слово я помню и знаю, что это так, что вы мне правду говорили…
— Да-с.
— Но странное какое дело, — представьте, что сегодня я уж вам не верю; то есть я как-то вам именно не верю. Это вас удивит, конечно?
— Нет, — поднимая глаза, ответил Рязанов. — Я знаю еще другой подобный случай, мне одна барыня вот тоже говорила: я, говорит, знаю, что земля кругла, но я этому не верю.
Марья Николавна закусила губы и торопливо заговорила:
— Ну да; и я знаю, что у вас на это хватит остроумия, только вы напрасно трудились: на этот раз я говорю совсем серьезно.
— И я на этот раз так же серьезно отвечаю вам, что в моем сравнении нет ничего для вас обидного; напротив, это так и следует: не верьте никому и мне в том числе; тем лучше, — меньше будет душевных кризисов, меньше ошибок.
— Нет, я на это не согласна.
— В таком случае как вам угодно, а я должен ехать, потому что пока мы здесь беседуем, один прилежный земледелец, приглашенный мною, чтобы довезти меня до города, потеряет много золотого времени.
— Ах, я вас не держу.
— Вы не имеете ничего больше сообщить мне?
— Н-ничего.
Марья Николавна покачала головой.
— Прощайте!
