Опасения, что мятежники устремятся к Ковентри и начнут сражаться за освобождение королевской персоны, с каждым днем угасали; но это не означало ослабления строгих правил.
Шрусбери не меньше Хантингдона беспокоились, как бы Мария не сбежала, и хотя Бесс оставалась дружелюбно настроенной по отношению к ней, но была бдительной, и почти ни одно письмо не доходило до Марии без ее внимательного прочтения.
Однажды Хантингдон пришел в королевские апартаменты и, к удивлению Марии, заявил, что желает поговорить с ней наедине. Мария отослала своих подруг, и когда они остались одни, он сказал:
— Я принес вам послание от моего шурина графа Лестера, который передает вам привет и желает, чтобы я сказал вам, насколько он считает предосудительным то, как с вами обращаются.
— Я бы предпочла, чтобы он говорил со своей госпожой о моем деле. Как я понимаю, она испытывает к нему особое расположение.
— Он постоянно стремится оказать вам поддержку.
— Тогда мне следовало ожидать лучших результатов от того, кто пользуется такой благосклонностью у своей королевы.
Улыбка Хантингдона выглядела почти лукавой.
— Королева, столь благоволящая к моему шурину, могла бы проявить неудовольствие, узнав о его преданности вашему величеству.
— Расскажите мне поподробнее об этой… преданности.
— Граф Лестерский просит меня сказать вам, что если вы разорвете вашу помолвку с Норфолком и вместо этого обручитесь с ним, то он приложит все усилия, чтобы освободить вас и вернуть все, что принадлежит вам по праву.
— Не может быть, чтобы вы имели в виду, что граф Лестерский желает стать моим мужем!
— Именно это я хотел сказать. Каков ваш ответ?
— Я обручена с Норфолком.
— Который мало что может сделать, находясь в Тауэре.
— Я говорила не о том, какую выгоду я могу иметь, милорд, а о моей помолвке с его светлостью.
— Вашему величеству следует рассмотреть это предложение.
— Мне не надо его рассматривать. Пока мое обручение с Норфолком остается в силе, я не могу договариваться о другом.
Хантингдон поклонился и ушел.
Мария позвала Сетон и Эндрю Битона и рассказала им о том, что предложил Хантингдон.
— Вполне понятно, что происходит, — сказал Эндрю. — Елизавета решила сделать вид, что берет в мужья герцога Анжуйского. У Лестера задето самолюбие, и он желает показать ей, что может играть в подобные игры.
— Тогда, — сказала Мария, — я была права, что не слишком серьезно отнеслась к этому предложению.
— Может быть, — тихо вставила Сетон, — было бы лучше не давать столь определенного ответа. Вполне возможно, что Лестер мог бы сделать что-нибудь хорошее для вас.
