Это-знАет-моя-свобОода
Это-знАет-моя-свобОода
Это-знАет-мое-поражЕнье
Это-знАет-мое-торжествОо…
Он не понимал, что он поет. Это была такая песня – чистые сгустки энергии. Но слово «свобода» прорезало мрак фантастической зрелой ясностью – и это будоражило, делало сложнее и глубже вроде бы нехитрую драматургию песни. На последнем припеве рядом сидящий парень вдруг сорвался и побежал в фонтан. Лысый очнулся и перехватил его. Сева перестал играть. Повисла пауза.
– Кайфово, – тихо сказал лысый. – Давай еще чего-нибудь. Поспокойнее.
– Ага, – сказал Сева и без паузы завел мелодию песенки про кошку, которую подслушал у заезжего гостя в общаге. Он знал, что ее автора звали Веня Дркин, что это был молодой парень, почти ровесник откуда-то из-под украинского Донецка.
Мне сегодня прольется
Белой кошке в оконце
Лучик бисера пыли
Доброе утро
Мне сегодня воздастся
Три ступеньки от царства
Три подковки от сивки
Три копытца от братца
Три попытки вернуться
Две попытки остаться…
– А я, между прочим, знаю Веню – но я никогда не слышала, чтобы его песни кто-то пел, кроме него самого, – сказала скорбная женская фигура в черном. – По-моему, отлично получилось, – и запредельно опущенные уголки губ приподнялись в улыбке, оказавшейся детской.
– Меня зовут Сева, – сказал Сева с улыбкой.
– Откуда ты взялся, Сева? – ласково спросил лысый.
Сева поднял голову и увидел, что его болотные глаза совершенно прозрачны.
– Час назад я приехал в город Санкт-Петербург из Ростова-на-Дону, проделав две тысячи километров автостопом.
– Как? Зачем? – в сообществе возник ожидаемый театральный ажиотаж.
– Просто я много лет хотел увидеть этот город – и больше не мог терпеть, – отвечал Сева с блаженной улыбкой. – И вот вы первые, кого я здесь встретил.
Ответ понравился. На лицах постепенно установилось признание поступка достойным. Парень, который сидел рядом на скамье, просто уставился Севе в лицо. А тот как будто не понимал, с кем разговаривать, – его взгляд блуждал, ни на ком не задерживаясь.
– Это круто, – подвел черту лысый – и Севе стало ясно, с кем тут разговаривать.
– У тебя здесь родня? – продолжил тот.
– Вообще никого.
– Ты знаешь, где остановишься?
– Пока нет.
– Есть соображения?
– Никаких. Но день только начинается.
– Остановишься тогда у Макса. Макс, ты не против? Чего ты смотришь? У тебя комната пустует.
Максом оказался тот, кто сидел рядом и пьяно пялился на Севу.
– Конечно не против, давай, конечно, – забурчал он.
– Я – Валера.
