но при известной настойчивости в ближайшем будущем 1,75
м) выпрямился во весь рост и с трудом проложил себе путь в кафетерий. Едва хлеб с сосиской оказался у него в руках, он понял, что бутерброд — несмотря на свой стандартный размер — смехотворно мал. Под ложечкой сосало, голова кружилась, ноги подкашивались, в мыслях путаница: через два часа ему опять захочется есть, а брюхо будет нечем набить до семи. Он вернулся в центральную галерею с уже наполовину съеденным бутербродом — спокойно, растянем удовольствие, будем жевать тщательно. Он шел небольшими шажками, точно, замедлив движение, можно было продлить процесс еды.
Около больших лекционных аудиторий Менестрель заметил служителя Фейяра, оживленно беседовавшего с каким-то сослуживцем. Он тотчас переложил бутерброд из правой руки в левую. Как-то, когда он вышел с лекции Перрена, Фейяр спросил, не его ли пиджак остался там, в заднем ряду: «А, вот видите, ваш! У меня глаз наметанный». И с тех пор Менестрель, встречая служителя, всегда перекидывался с ним несколькими словами.
— Добрый день, — сказал Менестрель весело, пожимая руку служителя, — ну, я вижу, живот вас не так мучает, вы курите.
— Да уж, — сказал Фейяр, — при моей болезни курить, особенно до еды, чистое безумие.
Он взглянул на второго служителя, покачав головой. Оба они были среднего роста, уже седоватые, с животиками, лица усталые. Менестрель подумал: по сравнению с профом того же возраста пролетарий всегда выглядит старше — трудная жизнь, некогда подумать о себе.
— Да и вы хороши, — сказал Фейяр с добродушной улыбкой, — думаете, очень разумно съедать бутерброд вместо обеда, точно вы барышня? В вашем возрасте есть нужно как следует.
— Никак не дождусь стипендии, — сказал Менестрель, — вот получу ее, увидите, хватает ли мне одной сосиски.
— Ну, желаю вам, — сказал Фейяр, дружески смеясь.
— Ладно, я бегу, — бросил Менестрель, всецело во власти своего хитроумного замысла, — иду в рест выпить кофе.
— Привет, — сказал Фейяр, глядя ему вслед. — Этот паренек, — сказал он растроганно собеседнику, — никогда не пройдет мимо, обязательно остановится, поздоровается, поболтает. Мне это, не скрою, приятно.
Служители понимающе переглянулись, удрученно покачали головами.
— Ведь вообще-то студенты… К мебели и к той относятся внимательней.
— Как бы ни так, — сказал второй служитель, — мебель они как раз ломают.
— Да еще о наши спины, — сказал Фейяр. — Ну как им не совестно? Мы-то при чем? Разве мы не на службе находимся? Что же нам глядеть, сложа руки, как они пихают господина декана? А они сразу оскорблять, драться. «Легавый», — говорит мне какой-то сопляк. — «Фашист». И раз по башке ножкой от скамейки. А что я ему в отцы гожусь, это плевать. Ну и молодежь пошла.
