«Есть, — говорит начальник, — у нас намерение поднять вас из Грозного». Вот тебе, думаю, не было печали… Спрашиваю: «Это куда же?». «В Саратовскую область». Удивляюсь: «К чему же это? Меня вполне устраивает и свое хозяйство (то есть совхоз под городом Грозным, в котором директорствовал). Дела, — говорю, — хватит и там». «Э! — отвечает, — какой прыткий! На Волге вам придется создавать новое хозяйство. Преимущество, полагаю, заслуживающее внимания. Климат здоровый, рядом Саратов».
Петляющий, словно буравящий степь, проселок был исковеркан выбоинами. Машина сильно вздрогнула. Семен Михайлович выждал и продолжал:
— Сижу, думаю: «Тебе-то, начальник, что? Сосватать да с глаз долой». А он, знай себе, заливается соловьем. Слушаю его и начинаю ловить себя на том, что сердце вроде бы бьется у меня чаще обычного и зудит, зудит что-то внутри. Проснулся во мне строитель. Я ведь за свою жизнь не одно хозяйство поднял. Очень хорошо прикидываю, что придется создавать новый совхоз. Да и место что надо, лучшего, пожалуй, и не найдешь. Волга. Город под боком… «Ладно, говорю, сагитировали». «Значит по рукам?» — улыбается начальник и предлагает познакомиться с проектом приказа министра о моем новом назначении. С тем я и уехал домой.
Теперь уже Истомин сделал паузу нарочно, дав понять, что с первой частью рассказа покончено, неторопливо закурил папиросу, сделал несколько затяжек.
— Собираюсь спокойненько в путь, на Волгу, стало быть. Вскоре бах телеграмма — снова вызывает начальник главка… Встретил, как ни в чем не бывало, и эдак бодро: «Намерения у нас изменились. Придется вам ехать в притобольские степи. Но вы не огорчайтесь, пожалуйста, уверен, что будете довольны. Во всяком случае земли там хватит, занимать не придется». Минут двадцать доказывал пользу степного воздуха, а потом посоветовал: «Походите да обдумайте все хорошенько».
Бог ты мой! Как ушат холодной воды на голову вылил… Хожу расстроенный по министерским коридорам, думаю невеселые думы и вдруг встречаю знакомого директора с Кубани. «Куда?» — спрашиваю. «К черту на кулички, — отвечает и сам смеется. — Названия и не выговорю. Эх и местечко, скажу тебе, простор, раздолье, от железной дороги верст триста, уполномоченные мешать не будут».
И надо же было ему подвернуться? Попрощался я с ним и прямым ходом к своему шефу. «Как?» — спрашивает. «Решил, — говорю. — Мы — солдаты, как велят». «Солдаты-то солдаты, — замечает начальник, — но что-то тон у вас кисловатый». Отвечаю ему: «Тон, надеюсь, изменится». «Я тоже надеюсь, — говорит он. — А теперь идите к министру».
