— Так вот, друзья, решено выезжать.
— Когда же?
— Об этом разговора не шло. Не верите? Могу все снова повторить, как было.
В это время в дверях показался Ровняков и громко объявил:
— Гвардейцы, седлай коней! Подаемся в степь.
Ровняков в последнее время прослыл осведомленным человеком. Он ходил на все совещания, о каких только удавалось узнать, и обычно первым приносил новости.
— Когда? — одновременно спросило несколько парней.
— Завтра, — спокойно ответил Трофим Федорович.
1
Взбудоражив утреннюю тишину, наполнив воздух запахом солярки и бензиновой гари, двадцатого апреля восемнадцать темно-коричневых вагончиков, прицепленных к тракторам, шесть грузовиков с вещами и пять широченных тракторных саней вышли со станции Коскуль.
Парни и девушки, разместившись в домиках на колесах, растроганными взглядами провожали старенький примелькавшийся поселок. Жители Коскуля, среди которых у степняков завелось немало искренних друзей, стояли у калиток, махали руками, выкрикивали слова привета, пожелания удач и счастья новоселам на целине.
Прощай, Коскуль, надолго прощай!
Степнякам было весело и немного грустно. Всех возбуждали отъезд и ожидание встречи с новыми местами.
Истомин и Денисов ехали на газике.
Николай Тихонович хотел отправиться в вагончике, но директор позвал его:
— Садитесь, Николай Тихонович, со мной! Побываем в райкоме, пока караван наш плетется, решим некоторые вопросы.
Они обождали, пока обоз проследовал мимо вокзала, миновал элеватор, пересек железнодорожное полотно, вышел в просторы, и тогда стали обгонять его. Путь лежал на восток. Через стекла прямо в лицо светило солнце. Денисов сидел сзади, щурил глаза и ничего не видел перед собой. Потом дорога круто свернула, солнце оказалось сбоку.
Скрылся уже и поселок. Только долго виднелся элеватор да бежали справа один за другим низкие и корявые на рельсовых опорах телеграфные столбы. Небо было чистое, утро по-апрельски свежее.
Денисов издавна любил поездки. В начале тридцатых годов он без колебаний оставил дом и вместе с такими же комсомольцами отправился на далекий Амур, чтобы там в глухой тайге строить город. Потом он поехал на Чукотку возводить крупный порт на северной морской трассе, куда пробирался без малого месяц. После подался на Волгу… Он не любил спокойной жизни. Его всегда влекли новые места.
Он вспомнил день отъезда в Коскуль.
Секретарь обкома спросил его: «Вы смогли бы выехать в совхоз сегодня же?» И хотя Денисов не был подготовлен, согласился: «Конечно, раз надо». Из обкома он вызвал к телефону семью. Пока междугородная устанавливала связь, он обдумывал, с чего бы начать разговор с женой, но, услышав ее голос, сказал просто: «Готовься, Зина, к переезду». Прошло только два года, как они обосновались в новом районе, куда Денисов был назначен редактором газеты… Угадав, что жену смутило это сообщение, он пошутил: «Все равно без нас целина не обойдется». «Сначала дал согласие, а потом звонишь», — упрекнула жена, но затем сказала: «Смотри, тебе виднее»… Теперь Денисов испытывал не раз пережитое им состояние, какое навевают незнакомые дороги. И надежды, и невольные сомнения связаны с ними.
