Тоненькая ученица с острым носиком, самая веселая я резвая, напомнила со смехом:
— Девушки, девушки, опомнитесь. Нам еще, ой, как далеко до окончания десятого класса. Еще учиться и учиться. О чем вы спорите? Все нужны — и инженеры, и врачи, и хорошие артисты. Но… мы еще посмотрим, что будет с нами… Посмотрим, кто вернется со свидания с незатронутым сердцем, а кто не вернется и выйдет замуж…
— Кто же, например, не вернется? Интересно. Все повернулись и посмотрели на Зулейху.
Девушка с острым носиком поклонилась и пропела: — «я жизнь отдам тебе, девушка! Я мехманом[2] буду твоим»…
— Аи-аи, какой талант пропадает! Почему же ты не поешь по радио, перед микрофоном?
— Как раз я собираюсь для всего мира спеть по радио песнь о Мехмане и Зулейхе…
— Не болтай глупости… Девушки, имейте совесть — Зулейха покраснела и, растолкав подруг, отошла в сторону.
Но они все шутили:
— Ах, Мехман больше не придет в школу… Никогда…
— Мы не увидим его больше.
— Девушки, это Зулейха готова отдать жизнь за Мехмана и петь для него, а он даже во сне не глядит на нее!
— А как же письма «Мехману от Зулейхи», которые летят к нему, как птицы?
— Они остаются без ответа… Летят, машут крыльями, но никто не видит, на какую ветку они садятся…
Зулейха издали сердито крикнула: — Нечего вам лезть в чужую жизнь… Не ваше дело!
Старая Хатун заждалась своего сына. То и дело подходила к дверям взглянуть, не идет ли ее Мехман. Услышав, наконец, его шаги, она широко распахнула дверь.
— Входи, родной мой… Получил свой документ?..
Мехман достал свидетельство, отдал матери. Хатун благоговейно поцеловала край бумаги и, простерев рука к небу, сказала: — Слава тебе, господи, прошли десять лет учения!
Хатун всегда интересовалась успехами своего сына и внимательно разглядывала его отметки. Она сразу заметила, что это свидетельство отличается от прежних: лист был большой, плотный, и надпись на нем какая-то особенно торжественная, позолоченная. Мать крепко обняла Мехмана.
— Я вижу, сынок, я вижу, что здесь все высоко. Сыночек мой, очень и очень высоко!.. Я понимаю.
На следующий вечер Хатун по случаю окончания сыном школы приготовила хороший плов, а Мехман пригласил к себе товарищей. Они с наслаждением ели плов, а Хатун, раскрасневшаяся, с большой ложкой в руке, любовалась ими. Окинув взором свою маленькую, бедно обставленную комнату, она вдруг сказала с сожалением:
— Сыночек, если бы у нас была лучшая комната, мы бы пригласили сюда твою вторую мать — твою седоволосую учительницу.
