— Обыкновенное свидетельство, как и у всех, — ответил Мехман.
— Не бойтесь, мы не съедим его, — осмелела Зулейха и взяла бумагу из рук Мехмана. — Мы, — она обвела взглядом подруг, — мы просто хотим посмотреть, каковы ваши успехи. Правда, девочки?
И все вчетвером со смехом, с громкими возгласами стали разглядывать свидетельство.
— Ух, ты! Смотри, как миленькие, одна в одну…
— Отлично! Отлично! Вот это, девочки, отметки!
Мехман от смущения покраснел так густо, что товарищи стали смеяться над ним.
— Поздравляем, — крикнула Зулейха. — Браво!
Мехман не мог ничего ответить. Он хотел только одного — поскорее незаметно уйти.
Наконец ему удалось вырваться из плотного круга.
Зулейха с подругами снова начала прогуливаться по коридору.
— Послушай, Зулейха, интересно: кем будет Мехман?
— Я лично буду врачом, — ответила Зулейха. — А он пускай будет кем хочет. Мне-то какое дело?
— Как это какое тебе дело? Ты четыре тетрадки стихов посвятила ему, а теперь — какое мне дело? Разве можно так быстро забыть свои чувства?.. Сделай и его врачом!..
— Ну что за профессия — врач? Одно только слышишь — стоны, вопли, охи да вздохи больных. Ох, доктор, больно, ах, доктор, спасите меня!
— Лучше уж стать инженером, — вмешалась другая девушка. — Техника — дух нашего времени. Врачевание было известно тысячи лет назад, уже тогда знахари лечили людей травами…
— Но, девочки, для того, чтобы стать инженером, надо знать математику. А Зулейхе приходится подвергать себя джебру, когда надо учить джебр…[1]
— Не так уж страшно! Летом мама возьмет репетитора, я подготовлюсь.
Заговорила еще одна ученица:
— Ну, что такое инженер, подумайте? Вечно он в мазуте, среди машин, среди железных обломков, всегда в пыли, в грязи, в извести… Придешь к отцу на работу, не разберешь: кто там рабочий, кто инженер. Я лучше буду учителем, это самая чистая профессия. Несколько часов в день занимайся с учениками, а все лето — целых три месяца — проводи где хочешь. Хоть на курорте!
— Тоже, нашла что хвалить, — возразила подруга. — Учителю приходится очень много говорить. Так можно привыкнуть, что даже во сне челюсть сама собой будет двигаться.
— А кем ты будешь, милая?
— Я? Конечно, артисткой… Пока буду играть в нашем драмкружке, а в будущем году запишусь в студию драматического театра. Я только об одном мечтаю: сцена, аплодисменты… Я выхожу на сцену в шелковом платье, в гриме, зал дрожит от рукоплесканий. Ой, девочки!
— Подумаешь — грим! Боже упаси. Разрисовывать себе лицо, надевать на голову противный парик! Гадость… То будешь замуж выходить на сцене, то умирать, то на свадьбе плясать. Хороша профессия! Однажды при моей маме зашла речь о сцене, так она чуть не побила нас всех… Я даже пожалела, что заговорила…
