– Странная у вас школа была. Физкультурник малолеток насилует, мальчики с канатов срываются, как гимнасты в плохом цирке.
– Ром, ну хватит глупостями сыпать. Никто меня не насиловал. Я сама с Андреем Игоревичем согласилась пошалить. И то после того, как мне Валька Ланина рассказала, как с ним хорошо. А сейчас и тебе будет так же хорошо, Ромочка…
Андрей с Полиной проснулись от стонов Анастасии. Рома всегда говорил Марьину, что алкоголь хорошо выходит после хорошего секса. Рука дочери крановщика скользнула под одеяло:
– С виду по тебе и не скажешь, Андрюшенька, а жеребец еще тот. Не жеребец, а племенной бычок. Я их у бабки в деревне видела.
– Полечка, давай истории про бычков отложим на потом, а? Голова раскалывается, спина разболелась непонятно отчего. Полечка, а у кого научилась безобразия в кроватке вытворять?
– У Степки научилась. Я к бабушке в деревню каждое лето гостить езжу. А Степка-кровельщик там первый парень. Ростом высок, грудь колесом, а в штанах у него такое, что я, первый раз увидав, чуть в обморок не грохнулась.
– Это хорошо, Поля, когда в штанах такое, – задумчиво произнес Андрей. – И очень и очень плохо, когда там стручок размером с зеленый горошек.
– Не-е-е… У Степки там не стручок, а настоящая бобина прядильная.
– Хорошее сравнение, Поля. Жизненное, я бы сказал.
– А ты, Андрюшенька, меньше говори, свет мой. Лучше давай делом займемся. Надо же перед взбучкой удовольствие получить…
Марьин закрыл глаза. Стиснул зубы, покорно отдавшись юной деве. Перед глазами на деревянной лошадке раскачивалась дочка.
Гвидо с Ириной заснули только под утро. Несчастный официант пил, исповедовался, рыдал. Ира прижимала голову Шнапсте к плоскому загорелому животу. Пыталась успокоить:
– Глупенький. Глупенький ты мой тигреночек. И вовсе он у тебя не махонький. Трудолюбивый он у тебя, как пчелка. Ласковый он у тебя и нежный. Да и не в размере дело, Гвидушка.
– А в чем же дело? В чем?! Юрмальские сосны!!! Стройные, притягивающие взгляды. Они стремятся к небу, и в этом их красота. Будь эти деревья размером с кактус, их бы просто не замечали. Белочки и птички лишились бы корма. А ты говоришь, что дело не в размере, Иришка.
– Но ты же не сосна, Гвидушка. И твой член – не сучок хвойный. А вот в белочку или птичку я поиграть готова.
Оральный секс на кухонной табуретке Гвидо не оживил.
Когда «коммуна» Малютки Джоки пробуждалась, а Шнапсте досматривал утренние кошмары, в редакцию вечерней газеты «Голос Риги» вошли двое хмурых мужчин. Жилистые руки, складки загоревших морщин. Добрые намерения на лицах гостей не читались. Манера общения выдавала представителей рабочего класса. Секретарь редакции, поморщившись от запаха дешевых сигарет, указала на дверь кабинета. Валерий Лосев, копаясь в ящике стола, напевал песенку Труффальдино. Он встретил новую любовь по имени Мина. Достал талоны на полное собрание сочинений Льва Толстого и купил польский торшер.
