Эфраим: Превосходно подмечено. Но так думает человек, которому не хочется признавать вину своих.
Рута: Я не могу принять всех обвинений, которые вы обрушиваете на головы моих соотечественников. Я раскрыла присланную вами книгу, свидетельства евреев из литовской провинции, – и меня едва не стошнило. На каждой странице ужасающие обвинения, обвиняют всех литовцев: литовцы грабили, насиловали, пытали, расстреливали, разбивали детям головы… Нигде не сказано, что это были бойцы батальонов или полицейские, просто литовцы. Книга пронизана ненавистью ко всему моему народу. Я бы хотела, чтобы во время этого путешествия с врагом и вы попытались бы понять, что бывают разные люди, разные судьбы, не одни только убийцы, равнодушные или спасители. Я и сама хочу увидеть более полную картину – это ведь мои люди, это история моей родины.
Эфраим: Послушайте, так ведь большинство литовцев и составляли равнодушные – не убийцы и не праведники. Совершенно очевидно, что вы своими аргументами стараетесь хотя бы отчасти оправдать убийц.
Рута: Нет, точно нет.
Эфраим: Вы в этом уверены?
Рута: Нет, не вполне.
Эфраим: Хорошо, что вы хотя бы честно это признаете. Но все равно стараетесь смягчить удар. Стараетесь, чтобы литовцам было легче примириться со своим прошлым. Но если вы хотите примириться с прошлым, вы должны принять его таким, каким оно было, а не приукрашенную, продезинфицированную его версию. Принять факты такими, какими они были. Это ваш долг перед собой, перед своей страной. Не передо мной. Я здесь не живу. Я поеду домой. И моя страна этого не делала.
Рута: Я знаю, почему вы ненавидите Литву. Потому что она вас отвергла. Вы приехали к нам в 1991 году, мы тогда только что завоевали независимость. И сюда вы приехали для того, чтобы сказать нам: вы убийцы. Вы приехали, чтобы испортить свадебный пир, испортить наш праздник. Вы должны были начать медленно и осторожно, издалека, шаг за шагом. Дать нам больше времени.
Эфраим: Как вы думаете, сколько времени должна была продолжаться эта свадьба?
Рута: Ммм… Может, лет двадцать. Может, десять. А потом пришло бы время похмелья. И это время уже пришло. Все немного затянулось, мы не сразу поняли, что веселая свадьба еще совсем не означает счастливого брака… И еще одна ваша ошибка. Вы взваливаете на нас слишком большой груз вины. Нам невероятно трудно признать, что мы, литовцы, сотрудничали с нацистами. Если бы это было единственное ваше обвинение, мы бы, может, и сказали: хорошо, может быть, мы посмотрим, поисследуем, как там было на самом деле. Но вы яростно нападали на нас, говоря, что мы начали убивать евреев задолго до появления нацистов. Это уж было слишком. И еще одна ваша ошибка. Вы приехали и попытались прикончить наших стариков – бывших преступников Казиса Гимжаускаса и Александра Лилейкиса, депортированных из США. Стариков, которым тогда уже было под девяносто…
