Эфраим: Потому что они прикончили брата моего деда и его семью.
Рута: Но если вы прикончите брата моего деда, это не вернет к жизни брата вашего деда. Те два старика, которых вы старались дотащить до суда, были совсем дряхлыми. Лилейкис жил в Вильнюсе в соседнем доме, на улице Театро. Я несколько раз встречала его на улице. Выглядел жалко. Какой уж там суд… Вся Литва видела этих стариков по телевизору. Мы, литовцы, католики, глядя на разъяренного Зуроффа и на этих стариков, думали: ехал бы этот Зурофф туда, откуда приехал. Если эти старики и правда виновны, они попадут в ад, и очень скоро. Пусть Бог их судит, людям уже слишком поздно что-то делать.
Эфраим: Вы ничего и не делали. И не пытались. Пятнадцать военных преступников были депортированы и прибыли в Литву. Ни один не был осужден… Это очень плохое известие для всего мира. Если никто не был осужден, значит, и преступления не было. Евреи все выдумали, правда?
Рута: Почему вы всю свою энергию сосредоточили на преследовании двух стариков? Почему вы никогда не искали человека, который считается в Литве худшим из военных преступников? Я говорю о начальнике полиции Витаутасе Рейвитисе, по чьему приказу по всей Литве начали собирать евреев. Собирать для уничтожения. После войны Рейвитис эмигрировал в Шотландию, потом уехал в Америку и в 1988 году мирно скончался в Чикаго.
Эфраим: А вы знаете, когда я начал этим заниматься – охотиться за литовскими нацистскими преступниками? В 1991 году. Если Рейвитис умер в 1988-м, этим, наверное, объясняется, почему я его не искал. Но почему его не искали американцы? Это невероятно. Я шокирован. Не знал, что он жил в Америке. Все эти годы я делал все, что мог, чтобы найти военных преступников и добиться, чтобы их судили. Но я был один. Ни одно государство не ждало меня с распростертыми объятиями, готовое судить своих граждан, поскольку этого требует Зурофф. Кроме того, я всегда говорил, что прекрасно понимаю, как трудно Литве признать свою вину. Прошло пятьдесят лет, пока Франция признала свою вину. У Германии не было другого выбора. Но ради вашего собственного блага, ради блага ваших детей вы должны честно посмотреть прошлому в глаза. Чем скорее вы это сделаете, тем скорее заживет огромная рана Литвы.
Рута: Если Франция признала свою вину только через пятьдесят лет, так и Литве потребуется столько же.
Эфраим: Нет, Литве потребуется девяносто лет, потому что ваши преступления больше, а способность разделываться с проблемами слабее. Французы собрали своих евреев и отправили их за границу, чтобы там их убили. Убивали не они. В Литве евреев убивали сами литовцы. Ваши.
