– Засранка! – ругнулся Паук в ухе.
– Что? Кто?!
– В канализацию смылась! Я её потерял.
– Где вход? – отозвался Франт.
– Пятьдесят метров прямо. Теперь налево. За углом люк.
– Вижу. Спускаюсь.
Трепача обдало порывом горячего ветра. Он задрал голову к небу и увидел, как снижается аэромоб цвета мокрого асфальта. Подмога прибыла – как всегда, вовремя.
Контрапункт
Совет антисов, или Тёмное слово dāsîputra
И сильный Марути, сотрясший миры,
Восстал на вершине могучей горы.
Гора содрогнулась от ярости львиной,
Сошли с неё тридцать четыре лавины,
Воздвиглись стеной ледников колоннады,
Низверглись в ущелья моря-водопады,
Марути же с хохотом прыгнул, как бес,
И взмыл до подбрюшья девятых небес.
Летел он, стремительный, радости полный,
А тень его снизу бежала по волнам,
Летел он, достойный великой хвалы,
Под ним океан гнал громады-валы,
И всякая тварь, преисполнена страхом,
Была пред Марути лишь грязью и прахом…
Кирти Сагантара, «Сказание о Вайютхе»
Часть IX, «Велет прыгает через океан».
– Ну, не знаю, – сказал военный трибун Тумидус.
Он пошевелил пальцами ног, выражая своё отношение к ситуации:
– Чего вы так нервничаете?
В комнате было жарко. На Китте, райском курорте, есть сладкая парочка, которая всегда ходит рука об руку: адская жара и скверные кондиционеры. Трибун сидел на диване в одних трусах, смотрел в голубую рамку и тратил казённые деньги почём зря. Одеваться было лень, проще настроить блок гиперсвязи так, чтобы он в любом ракурсе показывал собеседникам только твоё лицо, и то не целиком. Лицо Гая Октавиана Тумидуса – орлиный нос, жёсткие складки вокруг губ, квадратный волевой подбородок – не оставляло у зрителя сомнений, что под лицом есть белоснежная сорочка, узкий галстук, китель, брюки, орденские планки, ботинки с тупыми носами и все остальные, положенные по уставу элементы формы ВКС Великой Помпилии.
В номере отеля Тумидус жил один, без соседей. Но в данный момент его одиночество выглядело очень условным.
– Ты не понимаешь, – сказала Рахиль Коэн, лидер-антис расы Гематр, объявляясь в рамке. – Ты не родился антисом. Ты не понимаешь, а я не смогу тебе объяснить.
– Попробуй, – предложил Тумидус.
Сказать про немолодую толстуху, похожую на скромную домохозяйку в перерыве между варкой супа и укладыванием детей в постель, а главное, про гематрийку, дочь расы, лишённой страстей, что она нервничает – такое мог сделать лишь человек, склонный к художественным гиперболам. На гиперболы военный трибун плевать хотел, но волнение Рахили чуял нутром, и это его беспокоило.
