Оборачиваюсь и замираю.
Вот этот – настоящий, такой, какими я и привыкла представлять их в моём мире: юный, красивый, серебристо-белые волосы по плечам, взгляд голубой и невинный. Одет в светлое в пол. Над головой нимб.
Всё по канону.
– Значит, я всё-таки умерла?
Он улыбается, садится рядом.
– Нет, пока нет.
Голос добрый, приятный. Любые вести, сказанные таким, будут благими.
– Обнадёживает.
И откидываюсь назад, в пух облака. Теперь-то понимаю, что это оно, раз рядом сидит настоящий ангел.
– Они зовут меня Великим Охранителем.
Он без труда и зазрения совести читает меня.
– Надо же! Я представляла тебя страшнее и старше.
– Фантазёрка! – не ругается он. – Не ошибся в тебе.
– Стало быть, тебя благодарить, что не в бездне?
– А то! – слегка самодовольно, склонив голову набок. – Я немного подкорректировал твой полёт.
– Ну это же ты сам меня в бездну отправил?
– Отправил. Проверял. И ты первая, кто падая, просил о других. До тебя таких двоедушцев не было.
– Остальные улетели в Бездну?
– Да. И туда, откуда пришли. Ты верно угадала: Бездна – кротовина. Кстати, это моё недавнее изобретение. Ангелы, видишь, к нему ещё не привыкли. Как тебе?
– Изобретательно, – улыбаюсь я. – Так значит, были и другие. Как же они попадали сюда?
– В твоём мире этот мир, – он поводит тонкой ладонью, – книга. Она сама ищет себя героев. Выбирает, проверяет на прочность, отвергает. Ты подошла и твоя подруга тоже.
– Значит, Маша… Эта авария… Всё не просто так? Её тоже выбрали? Но зачем?
Он лишь пожимает плечами, подпирает подбородок рукой и уставляется в безмятежную лазурь.
Я не злюсь: разливы синевы, белизна облаков и скачущие вокруг алые кролики успокаивают меня.
– Это прыгуны, – Великий Охранитель снова отвечает на не произнесённое. – Любопытные ещё невоплотившиеся души. Чтобы им родиться там, нужно умереть здесь. Во, этому пора.
Он хватает ближайшего и выкручивает, как тряпку. Прыгун не издаёт и звука. У него нет рта, только глаза – выпученные, чёрные. Они взрываются. А прыгун проливается на облако клубничным соком – во всяком случае, пахнет так же.
Облако моментально, как губка, впитывает жидкость и снова безупречно белое.
– Слышишь? – Великий Охранитель поднимает палец вверх. По прекрасному лицу растекается блаженство. – Теперь кричит! Потому что родился.
Я не слышу, но верю, и становится хорошо.
– Что ты охраняешь и от кого?
– Понятное дело – мой мир. От всяких прочих авторов, которые так и норовят присочинить к нему что-то своё. Портят, искажают.
