— Warte! — кричал я. — Bitte, warte![4]
— Перестаньте! — завопило мне вслед похожее на пугало существо в лохмотьях. — Перестаньте толкаться!
— Bitte.
— Прекратите!
— Прекрати свои отношения с этой девицей, — сказала мне Марта за завтраком.
Я взглянул на нее из-за газеты. Она стояла в халате, не причесанная, с красными, распухшими от слез глазами, и нервно покусывала нижнюю губу, поминутно сжимая и разжимая кулаки и тяжело дыша. Я снова уткнулся в газету.
— Все, мое терпение лопнуло, — заявила Марта.
— Мама, каша чересчур горячая, — принялась канючить Ильзе.
— Подумай, в какое положение ты меня ставишь, — не унималась Марта.
— Мама! — позвал Ганс.
— Мама, Ганс пролил молоко.
— Тебя зовут дети.
Просматривая передовицу, я намазал тост маслом и вареньем. Ильзе ковыряла ложкой овсяную кашу. Ганс, сидя на своем стульчике, катал по подставке стакан из-под пролитого молока. Я не выдержал и, оторвавшись от газеты, крикнул:
— Дети, довольно!
Марта выхватила у меня газету:
— В самом деле, довольно. Ты должен положить этому конец, Макс.
— Не учи, как мне следует поступать.
— На сей раз ты зашел слишком далеко.
Ильзе поднесла ложку ко рту. Попробовав овсянку языком, она бросила ложку на стол, разбрызгав по нему кашу. Ганс шлепал ладошками по молочной лужице.
— Мама!
— Дай сюда газету и займись детьми.
— Мамочка!
— Я сыта по горло! — крикнула Марта.
— Чем?
— Твоей ложью.
— Я не лгал тебе. Ты знаешь о ней. При чем же тут ложь?
— Ты всегда так говоришь, как будто это меняет дело.
Ганс колотил рукой по подставке до тех пор, пока почти все молоко не оказалось на полу. Он приподнялся и, наклонившись вперед, посмотрел, что получилось из его затеи. Ильзе зачерпнула ложкой кашу и опрокинула ее на стол.
— Ганс, Ильзе, перестаньте сию же минуту! — прикрикнул я на детей.
— Ты ведь обещан мне покончить с этим, Макс.
— Я покончу с этим тогда, когда сочту это нужным, а не тогда, когда ты мне прикажешь. Посмотри, что делает Ганс.
— Если все останется по-прежнему, я буду жаловаться.
— Жаловаться?
— Муж моей тети может заступиться за меня.
Ганс водил ладошками по подставке с остатками молока. Ильзе методично перекладывала кашу из тарелки на стол. Я схватил руку Марты и сдавил ее так, что она была вынуждена выпустить газету. Положив газету перед собой, я снова принялся за чтение. Марта стояла, потирая руку. Ильзе заплакала. Ганс перестал хлопать по подставке и тоже заплакал.
— Займись, наконец, детьми, — сказал я, откусив кусочек хлеба и отхлебнув кофе из чашки.
