Возвращались чумазые и довольные: наелись до отвала и с собой кошелка. От вкуса ягод, от запахов листьев смородины и лип в роще, от полноты в желудке Аля словно чуточку опьянела.
Здесь будто и войны нет.
— Хотела сюда привезти Мачаню погостить, да она умерла бы от зависти.
— Разве можно умереть от зависти? — засмеялась Аля.
— Еще как. Бывало, одеваюсь утром, она тут как тут, уставится и воркует: ты налитое яблочко, никаких украшений не надо.
— Это чтобы не покупать тебе ничего. Но ты и правда прелесть.
— А глаза поросячьи…
— Они у тебя просто застенчивые. Ресницы покрасишь, и всех наповал! Ты вообще немного робкая.
— Это правда. Мачаня затюкала. Все кричала, на шее у нее сижу, будто папа не зарабатывает. Ну ее… Часть Горькиного письма соизволила прочитать мне. Он пишет: «Мой друг Егор под Смоленском».
— Военная хитрость, соображает Горька.
— Как там Пашутка растет?
— Его баба Вера прячет, боится, эвакуируют, а чем такую кроху в дороге кормить?
— А Муза как?
— В военкомате пороги обивает, говорит, пусть возьмут хоть кем, а она там найдет способ отомстить за Пашку.
— Я ее понимаю, — печально опустила светловолосую голову Натка. — Я уже сколько заявлений написала в военкомат! На фронт надо, а я здесь от безделья толстею: картошки тут полно, дачники побросали все посадки. Капуста, помидоры, яблоки… Привожу Мачане, да нельзя часто отлучаться, а если и правда несчастье с людьми, а я продукты развожу?
Ополоснулись под умывальником, вытряхнули земляную пыль из платьев, хорошо, хоть черное в горошек платьице надела, не так видно, что запачкаю, улыбнулась Аля.
Натка заставила взять кошелку с ягодами, сетку с картошкой, вилок капусты да еще букет липовых веток с душистым цветом и пучочек полевых гвоздик, мелких, но ярко-малиновых.
Натка проводила до электрички, махала рукой, а на глазах слезы…
Домой Аля только забежала перед сменой. Мама ахнула:
— Как ты все это дотащила?
— Все тебе от Натки! Вот гвоздички — от меня.
— Дорогие вы мои девочки… спасибо, — шепнула мама растроганно. — Сварю щи, луковица вот есть, — и положила ее на стол, рядом с подарками. — Угостим и Мачаню, и Нюрку с Машей, целая гора продуктов!
Аля ехала на завод, чувствуя, как взбодрилась. Теперь ясно, плохо ей было не только от бессонницы, утомления, но и от разлуки с Наткой. В первый же свободный день опять к ней! Накопить сахарку, взять крупы, а то она все на одних овощах. И хлеба. У Натки его маловато, карточка-то служащей…
