Началось всё с того, что мне присвоили звание ефрейтора вермахта и перестали посылать в концлагерь. Вместо этого всё чаще и чаще я стал возить различные грузы со складов. Чаще всего это были поездки на склады обмундирования, перевозка раненных, волонтёров на восточный фронт. Всё это было не то, что мне надо.
Наконец произошло то, что произойти было должно. Утром одного не очень приветливого дня, Шметцель, после дежурной «шутки», произнёс заветные слова:
— Заводи коня, Вейсман, поедем сегодня на артиллерийские склады. Фронту срочно понадобились снаряды из НЗ.
Всю дорогу меня грели мои чувства, и пережигал страх, что что-то может не получиться. Однако при погрузке никто на меня не обращал внимания вообще, словно меня там не было вовсе. Я прошёлся между стеллажами, выбирая то, что мне было необходимо и стараясь никому не попасться на глаза. Мне и было то нужно всего ничего — противотанковая мина, с ней пришлось повозиться, тяжеленная, зараза. И ручную противопехотную гранату, вот, собственно, и всё. Как-то обидно даже, что всё прошло так гладко. Столько готовился, столько строил планов, столько нервничал, а тут — просто, как не бывает. Как-то не по немецки, что — ли… ну, да мне проще, слава Богу.
Вечером, под видом профилактических работ, немного задержался в гараже. Нужно было приводить мой ПЛАН в исполнение. Во первых, разместил я под пассажирским сидением противотанковую мину. Вот тут то и нужно понять, почему я так рисковал, воруя именно противотанковую — чтобы не вовремя не сработала. Далее открутил у гранаты её длинную ручку, с целью слегка её усовершенствовать. Дело в том, что запал стандартно горит от четырёх до шести секунд. Мне же нужно было секунд десять. В этом-то и заключалось всё изуверство моего замысла.
Вроде как получилось. Не желая рисковать, я приделал дополнительно ещё и запал с бикфордовым шнуром, мало ли что…. Едва я закончил, как подошёл Шметцель:
— Что ты его вылизываешь? Это же немецкая техника!
— Конечно, — ответил я, — всё немецкое — всё лучшее. И, тем не менее, чтобы быть уверенным, нужно всё проверить.
— Как знаешь, — пожал плечами тот, — мне то что? Короче, завтра в восемь едем снова на артсклады. Чтобы всё было без единой помарки.
Я вытянулся:
— Слушаюсь, господин гауптман, в восемь утра на артсклады!
Шметцель насмешливо окинул меня взглядом:
— Ну-ну. — И торжественно удалился.
Весь вечер меня не покидало чувство торжества. Наконец-то, наконец-то свершится возмездие!
