— Люди, не слушайте его, я его знаю! — сказал старик. — Это безбожник Франсуа Рабле. Говорят, его секли в городе Меце!
И тогда метр Франсуа поднял палку и закричал:
— Тебя каждый день секут, старый ты заяц! Тебя жизнь сечет, тебя барон сечет, поле твое град сечет! Ты не видишь, остолоп, что я тебе брат по крови! Ты обидел меня, старый кочан! За что? За то, что мне из-за тебя обидно!
Все замолчали, и так и стояли они молча.
— Мы понимаем… будем ждать еще. Не обижайтесь на него, господин Рабле, — сказал хозяин, — у него черствая душа.
— Разве дело в его вонючей душе? — крикнул Рабле. — Это моя душа в царапинах от обиды за вас! Это мою душу лягали титулованные копыта! Я человек, — эрго, я унижен! Я человек, — следовательно, я беден! Я человек, — значит, я люблю вас, голодранцы! Если вам скажут, что вы уродливы, — не верьте! Если вам скажут, что вы грязны, — не верьте! Если вам скажут, что вы грубы, скотоподобны, — не верьте им, вы прекрасны! Вы прекрасны, ибо при том ничтожном, что есть у вас для поддержания жизни, вы не поедаете друг друга, как это делают они, знатные, зажравшиеся до бровей!
— Тебя не поймешь, — сказал крестьянин. — То ругаешься, то хвалишь. Бог с тобой…
— Отец, а я понял, что он говорил, — сказал юноша.
— Мал еще понимать такие речи, — сказал отец и дал ему подзатыльник. — Идемте, люди. Пусть он живет сам по себе, а мы сами по себе.
И они ушли прочь, а спящая осталась непохороненной.
И когда Рабле, и мать, и отец вошли в дом, они увидели, что девушка приподнялась в гробу. Девушка приподнялась в гробу, и Рабле заплакал, закрыв лицо руками.
Рабле все еще сидит, закрыв лицо руками, но он сидит уже в другой комнате, нарядно убранной, и за дверью слышится шум праздника.
В дверь вбегает девушка, которую он воскресил.
Она подбегает к Рабле сзади и закрывает ему глаза руками.
Он вздрагивает, медленно снимает ее руки и оборачивается.
Смотрит ей прямо в лицо.
— Ну что же вы не идете, вас все ждут, — она смеется.
— Франсуаза… — он хочет что-то сказать. — Франсуаза… меня зовут Франсуа, я воскресил Франсуазу… это судьба…
А девушка весело смеется и вырывает руки.
— Господин Рабле, мне вам надо еще что-то сказать…
И она убегает.
А Франсуа остается.
— Не пора ли мне уходить?.. — говорит он.
И в это время в комнату вновь вбегает девушка.
Она тихо останавливается против Рабле и опускает глаза.
— Я хочу вам что-то сказать… Можно? — спрашивает она.
— …Нужно ли это? — волнуясь, спрашивает Рабле, глядя на нее, красивую.
