– Как мартышка? – спросил Андрей.
– Не называй ее так, – сказала Вероника, – скажи лучше, что у тебя случилось с Рафаиловым?
– С кем? – переспросил Андрей и сразу понял, что это неправильный ответ.
– Не притворяйся, что ты не понял. Мне звонила Кира.
– Какая еще Кира?
– Она встречается с Рафаиловым.
– А, эта блондинка тупая. Я ее видел сегодня в редакции.
– Она не тупая!
– Не тупая – не связалась бы с Рафаиловым. Ну что она тебе наговорила?
– Сказала, что вы сцепились у всех на виду.
– Я бы не сказал, что у всех на виду. Никто, кроме этой твоей Киры…
– Андрей, тебе нельзя потерять эту работу.
– Кто тебе сказал, что я ее потеряю?
– Андрей, подумай о нас с Ульяной. Нужно платить за квартиру, за садик. Подумай о нас.
– Я думаю, – буркнул Андрей, – с утра до вечера думаю.
Андрей почувствовал, как накатила тоска. Да, он должен был думать о Веронике, об Ульяне. Но самое странное, что он совершенно ничего не чувствовал по их поводу. То есть он, кажется, любил Ульяну. Ему нравилось смотреть на то, как она играет или рисует. Он с удовольствием читал ей книжку на ночь. Но в то же время в глубине души он понимал, что ему на них наплевать. Он не хотел жертвовать для них ничем. Ни молодостью, ни талантом, ни своим временем. Проблема была только в том, что жертвовать ему было нечем. У него не было ни молодости, ни таланта, ни времени. Все, что у него было, он мог легко отдать кому угодно. А почему бы и не им, раз уж они оказались рядом.
– Думай лучше, – строго сказала Вероника, – если тебя уволят…
Андрей почувствовал, как внутри закипает злоба.
– Да с чего ты решила, что меня уволят?
– Тебя всегда увольняют, – сказала она с отчаянием в голосе, – ты нигде не можешь удержаться.
– Да с чего ты взяла? – Андрей не на шутку удивился. – Что это за мифы Древней Греции? Меня ни разу не увольняли.
– Да, ты сам уходил. Но если бы ты не уходил сам, тебя бы уволили. Новиков в прошлый раз тебя уволил бы.
– Нет.
– И из издательства тебя тоже уволили.
– Вика, не начинай.
– Что не начинай? За что ни возьмешься, ничего у тебя не получается. И с Рафаиловым ты сцепился специально, чтобы был повод уволиться.
Андрей сгорбился и опустил руки.
Она была права.
Кругом права.
Он никчемный писатель, плохой журналист, слабый редактор, никудышный муж и жуткий отец.
– Я никчемный писатель, плохой журналист, слабый редактор, никудышный муж и жуткий отец, – сказал Андрей, – давай на этом закончим, и я пойду спать. Я очень устал, и мне завтра рано вставать.
