Жан-Мишель прошёл северную часть города по улице Тампль, потом переулками вышел к церкви Сен-Мери и оттуда направился домой той же дорогой, какой шёл в предместье Сен-Мартен. Он не хотел нигде останавливаться, но всё-таки ему пришлось зайти в таверну погреться. Холод стоял такой, что лицо щипало от ледяного ветра и пальцы немели.
Поблизости оказалось заведение «Боров». Затворив за собой тяжёлую дверь, Жан-Мишель понял, что тихо и спокойно посидеть тут ему не удастся: в «Борове» вовсю веселилась и пила вино компания его дальних знакомых во главе с неким Фабрисом, в недавнем прошлом — школяром, а теперь — тёмной личностью. А Фабрис с друзьями сразу узнали Жана-Мишеля и закричали:
— О, сколько лет, сколько зим! Скорей иди к нам!
Жан-Мишель принял приглашение без особого восторга, потому что Фабрис был знаменит на весь университет своими буйными пьяными выходками — хотя внешне совсем не казался буяном: спокойный голос, узкое лицо с тонкими губами, бесцветные глаза… Впрочем, сейчас он и его приятели смотрелись вполне мирно и дружелюбно.
— Садись, — Фабрис королевским жестом указал Жану-Мишелю на свободное место напротив себя и налил ему полную кружку вина. — Ты знаком с моими друзьями? Реми, Люк, Дидье… А это Жан-Мишель, прилежный школяр и любитель поэзии, все берите с него пример. Слышал, что ты увлёкся стихами Франсуа Монкорбье?
— Почему Монкорбье? Франсуа Вийона, — поправил Жан-Мишель.
— Это одно и то же, — ответил Фабрис. — Его настоящая фамилия Монкорбье.
— А откуда ты знаешь, что мне нравится Вийон?
— Птичка насвистела.
— Птичку зовут Поль, — уточнил Люк.
— Ну и как тебе стихи месье де Монкорбье? — продолжал Фабрис.
— Прекрасные стихи. Но почему ты зовёшь его Монкорбье?
— Потому что он ублю… — начал Люк, но Фабрис оборвал его:
— Ну-у! Брось эти вульгарные выражения, мы тебе не какой-нибудь сброд! Нет, конечно, если тебе больше нравится сброд, чем наша компания, то я никого не держу… — Фабрис вздохнул так, словно умирал со скуки, и в упор посмотрел на Жана-Мишеля. — Скажем так, есть основания считать этого стихотворца незаконнорожденным. Хотя я — лично я — не сомневаюсь, что его мать была самой благочестивой женщиной.
— А я слышал, что Вийон даже не знал, кто его папаша, — вставил Реми.
— Почему не знал? — вспыхнул Жан-Мишель. — Он из нормальной семьи, знал и своего отца, и деда! Только рано потерял отца, к тому же их семья была очень бедной, поэтому мать сама не могла его содержать и отдала на воспитание священнику Гийому де Вийону. Просто я думал, что Гийом их родственник, и у них одна фамилия.
