После «Большого завещания» в сборнике шли стихотворения на жаргоне, который по-настоящему принадлежал только ворам и разбойникам, но своей грубой, язвительной точностью нравился многим — так что его можно было услышать и от школяров, и от солдат, и от уличных щёголей… Баллады на жаргоне были написаны Вийоном так мастерски, что сперва Жан-Мишель даже поверил, будто Вийон знался с ворами или даже сам был вором. Но потом Жан-Мишель пролистал книгу назад, вернулся к другим стихотворениям и понял, что Вийон просто играет разные роли, как талантливый актёр, прячется за разными масками, оставаясь при этом самим собой…
Жан-Мишель привык воспринимать стихи, сверяя их с известными ему правилами стихосложения, с каноном Эсташа Дешана. При чтении он обращал внимание на строфику и метрику, на рифмовку, цезуры, риторические приёмы, созвучия. Если всё это соответствовало правилам, Жан-Мишель, как и всякий просвещённый читатель его времени, делал вывод, что стихи хороши.
Стихи мэтра Вийона с точки зрения формы были, безусловно, хороши, даже несмотря на небрежность издания, на ошибки. Но что-то мешало Жану-Мишелю просто признать их хорошими и успокоиться на этом. Эти баллады пробудили в нём неведомые доселе чувства. Его душа от них начала беспокоиться, словно ей вдруг стало тесно в одеждах привычного мира. Жан-Мишель давно подозревал, что истинная поэзия больше любого канона, и вот теперь на столе перед ним лежало живое подтверждение этому. Впрочем, в ту минуту он скорее ощущал это, чем осознавал, — это были совсем новые для него мысли, и он вряд ли сумел бы сразу облечь их в слова.
На следующий день после занятий в университете Жан-Мишель ускользнул от приятелей, зазывавших его выпить и повеселиться, и опять стал читать эти стихи. Они тянули его к себе, ему хотелось снова и снова к ним возвращаться. Может, дело было ещё и в том, что они оказались удивительно созвучны ноябрю.
Ноябрь — месяц, в который хорошо родиться. Месяц, который всегда напоминает о смерти, о бренности видимого мира и о близости мира невидимого. Солнце проходит через знак Скорпиона, это противоречивый знак великих грешников и святых мучеников, чернокнижников и проповедников. Даже его символы противоречивы: коварный скорпион, смертоносная змея — и гордый орёл, парящий в высоте небесной. Это время страстей, когда у души словно вырастают крылья, с помощью которых она может как воспарить к горним высям, так и пасть в адскую бездну. В это время приподнимается завеса, за которую можно заглянуть и узнать, есть ли в твоём сердце страх…
