Жан-Мишель и Анри пытались найти в Париже церковь, в которой почти сорок лет назад служил священник Сермуаз, чтобы расспросить о нём и узнать подробности его ссоры с Вийоном, но ни в церквах поблизости от Сен-Бенуа-ле-Бетурне, ни в более отдалённых про Сермуаза никто ничего не слышал. Это даже дало Анри повод задаться вопросом, не самозванец ли отец Сермуаз, был ли он священником на самом деле, — но Жан-Мишель не поддержал эту догадку, так что друзьям пришлось удовольствоваться неизвестностью.
Они расспрашивали и жителей улицы Сен-Жак о Гийоме де Вийоне и его приёмном сыне. В церкви Сен-Бенуа-ле-Бетурне им подтвердили, что когда-то здесь служил Гийом де Вийон, но сообщили, что он давно умер, и никто из нынешних служителей его не помнит. А про Франсуа не удалось узнать ничего, кроме уже знакомых слухов.
* * *
Зима выдалась такой холодной, что нищие замерзали насмерть в заброшенных домах, где пытались спрятаться от своей нужды. Голодные волки жалобно выли по ночам в предместьях Парижа. Стылая земля казалась совсем безжизненной, даже вездесущих ворон не было видно. Хозяйки не жалели дров, чтобы согреть свои жилища, но, даже несмотря на это, холод донимал всех. Лошади громко фыркали от мороза, редкие прохожие кутались в одежду и спешили поскорее закончить дела, чтобы сесть ближе к огню и выпить чего-нибудь горячего или горячительного, слушая, как ледяной ветер завывает в каминных трубах. В те дни Жану-Мишелю казалось, что ад — это вовсе не раскалённое железо, не печи и не котлы с кипящим маслом, а холод и лёд без конца — и ни единого огонька, чтобы согреться, ни единой звезды в тёмных тучах гнева Божьего… В «Божественной комедии» великого Данте Алигьери надпись над вратами Ада гласила: «Lasciate ogne speranza, voi ch’intrate» — «Входящие сюда, оставьте всякую надежду». В этих словах не было никакого огня, ни жара, ни тепла, от них веяло непреклонным холодом и одиночеством. Парижем в те зимние дни тоже овладел холод, и каждый, кто хотел дождаться весны, был вынужден сообразовывать свои планы с его безжалостной волей.
У Жана-Мишеля неожиданно появился повод предаваться столь печальным размышлениям: его дальний родственник, хозяин дома, в котором Жан-Мишель снимал комнату, на днях сильно простудился и слёг, а его единственная служанка Лизетта накануне исчезла, и никто не знал, что с ней сталось. Хозяин же был одинок и теперь умолял Жана-Мишеля отправиться за город к его родственнице, чтобы известить её о случившемся и попросить приехать. Жан-Мишель пожалел его и согласился. Он хотел позвать с собой Анри, но не застал его дома, так что пришлось отправиться в путь одному. Впрочем, идти было не так уж далеко — родственница хозяина, некая мадам Дюран, жила в предместье Сен-Мартен.
