Мы вышли из часовни втроем, девушка все-таки неплохо приложилась об камень, но Рон ее с успехом вылечил. За забором каменного строения было столько народа, что даже смешно. Пришли посмотреть и поболеть за меня? Не верю. Сто процентов ставили «против». Густав стоял около большого и волосатого Болика и вроде даже переживал. Фигушки всем, я живее всех живых! Рон вышел последним, и вот он собрал сливки с этого собрания, многие даже охнули от его могучего вида. Болик не сдержался первый и, перемахнув через заборчик, подлетел к нам.
— Пошел прочь Вонючий урод!!! Я не…. — заорал Рон, когда его начал тискать тролль. Видимо, я многое пропустил, раз даже тролли рады моему монаху. А девушка уже скрылась. Да и правильно, сейчас лучше не мелькать около Рона.
Экзекуция с принудительными объятиями закончилась, и мы вышли из дворика часовни. Густав теперь шел рядом сам. Люди же вокруг начали разносить информацию и сплетни, некоторые пожимали руку Рону, невзирая на его жуткий и потрепанный вид.
— Где тут можно помыться? — спросил я, не поворачиваясь к Густаву.
— Через три дома есть небольшая баня. — спокойно ответил он и как-то странно посмотрел на меня и со-о-о-овсем странно на Рона.
Растопкой бани я занялся сам, Густава отправил за одеждой для Рона и за пивом с едой, для него же. Рон смотрел на город и не мешал мне. Хотел блин заняться сыном, ага. Хочешь рассмешить богов — расскажи им свои планы. Но все равно тут что-то не чисто, Густав смотрит на монаха с нескрываемым уважением. Надо расспросить их. Я закрыл дверцу печи, вышел на улицу и сел на лавку.
— Брат Рон.
— Да, брат Демон.
— Почему люди вокруг были рады тебе? Ты же у нас один из самых надоедливых был, тебя убить не хотели разве только ленивые. — Рон вздохнул и сел рядом со мной.
— Много воды утекло с тех пор. Первая битва со Старгольдом далась нам малой кровью. Город выстоял, а вот враг практически полностью вымер. Я вернулся в город, меня приняли. Ждали тебя. Но шли дни, недели, а ты не возвращался. Надо было двигаться дальше. Я молился за твою душу, но продолжал верить в лучшее. Город смотрел на меня тогда немного диковато, но все терпели. Я исцелял раненых и продолжал заниматься душами горожан. Мы построили церковь. Армейские уважали меня за нашу первую самоубийственную войну, но никто меня по настоящему не любил. Я был изгоем много лет, пока не пришли мои светлые братья. В войнах я не участвовал, но никогда не отказывал раненым и больным в помощи. Это ценили. После второй битвы я почувствовал, что проклятье тьмы легло на мои плечи и пустило корни, но дела своего не бросал. Два боя я еще перенес стойко, а потом мне стало совсем плохо. — Рон вытер скупую слезу. — Сколько людей было спасено моими руками, даже троллей я поднимал практически из могилы…. Меня впервые в жизни стали ценить и уважать именно как человека и служителя Тира. Представляешь Влад. Всю свою жизнь я был ненавидим всеми, кроме братьев и добрых людей. А тут все перевернулось, темные любили меня, а братья отвернулись. Ну и ты на мою голову еще упал. Восемь лет я боролся с проклятьем. Твоя подлая ведьма была виной моего страдания, но даже она не могла мне помочь. Вереена к этому времени уже покинула город со своим знахарем, так что я был совсем один. Одиночество превращалось в затворничество, а там меня стали забывать. Не многие заходили ко мне за мудростью или просто подкормить старого человека. Вот как-то так.
