Хантер забыл о необходимости держаться настороже.
Она пыталась увидеть человека за морем обаяния и, когда он играл с Коннором, была совершенно уверена, что увидела этого человека. Он был спокоен, добр, открыт, и на лице ясно отражалась любовь к крестному сыну.
– Готов к футболу? – спросил Коннор. – Папа научил меня бросать мяч.
Учитывая, что Кингсли был талантливым полузащитником НФЛ, если судить по кубкам и фотографиям, которые она видела в его доме, Феррин могла побиться об заклад, что Коннор очень хорошо умеет бросать мяч.
– Готов, приятель, – кивнул Хантер. – Но Феррин не умеет принимать. Поможешь научить ее?
Она застонала.
– Правда? Все умеют ловить мяч, – удивился Коннор.
– Не я, – призналась она.
Коннор подошел к ней, обеими руками прижимая к тельцу слишком большой для него мяч. Малыш откинул голову, чтобы посмотреть на нее:
– Дядя Хантер может тебя научить. Он показал мне, и я все умею.
– Держу пари, ты лучший.
Он улыбнулся, и сердце Феррин едва не растаяло. Она никогда не представляла себя матерью. Знала, что иметь ребенка еще не означает быть хорошим родителем, и кто его знает, как повлияет на нее генетика? Будет малыш похож на мать или на отца?
Зачем рисковать?
Но при виде этого чудесного малыша, его улыбки, слыша, как серьезно он разговаривает, она впервые серьезно задумалась о материнстве.
– Это легко, – уверял Коннор.
Взял мяч одной рукой, сжал ее ладонь и повел по коридору. Хантер провожал ее веселым взглядом, хотя в глазах было еще что-то неопределенное. Он пошел за ними во двор.
– Встань здесь, – велел Коннор.
Показал ей на выбранное место и вернулся к Хантеру. Отдал ему мяч и долго смотрел на крестного отца.
– Ты лучше ловишь, чем бросаешь, – объявил он наконец.
– Точно. Но все равно бросаю дальше, чем ты, – ответил Хантер.
– Ну это ненадолго, – заверил Кингсли, подходя к ним. Подхватил сына и посадил себе на плечо. – Коннор унаследовал мою руку.
– Как, по-твоему, он может бросить мяч Феррин? Она ни разу не ловила мяч!
Что-то промелькнуло между мужчинами, и Феррин уже стала беспокоиться, что они тоже будут ее презирать. Почему она сказала ему, что не может поймать мяч? Она всю жизнь прекрасно без этого обходилась!
– Может быть, – сказал Кингсли. – Почему бы тебе не потренировать Феррин, пока я дам этой обезьянке пару советов?
Кинг перевернул Коннора вниз головой, и малыш, хохоча, уронил мяч. Он явно не боялся упасть и вообще не боялся ничего в надежных объятиях отца.
