Он улыбнулся:
– Уникальное имя для уникальной женщины.
– Вы недостаточно хорошо знаете меня, чтобы я могла поверить вашим словам.
Он молчал. Опять забыл, как она серьезна, как умна и видит суть за внешней мишурой, которую он привык разбрасывать перед окружающими, и как-то не задумывался о том, что не всем это нравится. Жаль, что он сказал ей это. Не нужно было, особенно сейчас. Ему следовало подождать, пока он не узнает ее лучше.
– Узнаю, – ответил он. Слова прозвучали клятвой, данной себе.
– Не стоит. Давайте просто…
– Вы зря меня недооцениваете, Феррин.
– Я недооцениваю? – удивилась она.
В этот момент она показалась ему хрупкой в лучах яркого солнца. В волнах резвились серфингисты, а дети деловито строили замки из песка.
– Да. Почему именно? – спросил он.
Она отняла руку и обхватила себя за талию. Очень застенчиво, словно не она смело приехала в его дом и сидела на крыльце, ожидая хозяина.
– Обещания легко даются. Всего пара слов сегодня, которые назавтра забываются. Может, этот день должен быть именно таким? Немного поразвлечемся, пока не решим, должна ли я действовать за спиной отца и дать вам то, что вы захотели. Но что-то подсказывает мне, что вам можно верить. Видеть в вас человека, способного не только на пустые слова, которые так беспечно уносит морской ветер. Если же все не так, придется с этим жить, – сказала она наконец.
Вполне справедливо. Люди относятся к нему по-разному. И он часто сознавал, что подвел их. Но он всего лишь человек, который может совершать неверные поступки.
– Мы все совершаем ошибки, но это не означает, что я постоянно лгу. Правда, я зациклился на необходимости обелить прошлое. Но при всем этом думаю о будущем, без необходимости постоянно оправдываться.
– Знаю, что мы все совершаем ошибки. Особенно я. Легко стоять здесь и представлять, как говоришь: «Эй, па, я собираюсь позволить Хантеру просмотреть эти коробки», но когда вернусь домой, все усложнится. Чем больше я узнаю вас, чем больше вы мне нравитесь, тем труднее мне принять решение. Возможно, будет лучше, если я уеду из Калифорнии и позволю вам и отцу разбираться самим.
– Лучше для кого? – спросил Хантер. – Только не для меня. Хотел бы я попросить вас забыть все это, хотелось бы просто уйти. Но я не могу, – вздохнул он и, притянув Феррин к себе, осторожно снял с нее темные очки. Их глаза встретились. Ее были встревоженные и сумрачные.
Он хотел найти способ утешить ее и заставить понять, что, если она даст ему доступ к прошлому, с ее отцом ничего не случится. Но ведь Хантер не знал, что там. А уйти от нее или позволить уйти ей казалось ему неправильным. Он не мог понять, почему казалось таким важным, чтобы Феррин была рядом. Он только знал, что ему это нужно.
