Опанас грузно поднялся и вышел из горницы.
- Не нравится он мне, - шепнул я товарищам, когда мы остались наедине.
- Почему? - искренне удивился майор. - Хорошо же принял! И стол накрыл, и посочувствовал, теперь вон внука за доктором отправляет.
Я вздохнул. Может быть, и впрямь я слишком уж себя накрутил. Либо так часто жизнь мордой об стол возила, что разучился доверять людям. Что ж, пока будем надеяться на лучшее, не забывая о разумной осторожности. Хорошо бы, конечно, проследить, куда внук побежал, за доктором или в комендатуру. Надо было мне всё-таки в засаде остаться, понаблюдать со стороны, но майор развил такую бурную активность, что выбора уже не оставалось.
Между тем со двора послышалось: 'Микола, п╕ди сюди...' Вернулся хуторянин через минуту, в руках - обычная бутылка с самодельной пробкой, внутри плещется что-то тёмно-красное.
- Обов'язково скуштуйте мо╓╖ вишнево╖ наливки, тако╖ б╕льше н╕хто в ус╕й окруз╕ не робить. Якщо не спробу╓те - сильно гн╕ватимусь.
Вытащил из горлышка с характерным звуком пробку и налил нам по стопочке. Правда, про себя почему-то забыл. Ну, не обижать же гостеприимного хозяина! Выпили, вкус и впрямь неплохой, правда, чем-то слегка отдавало, но я не обратил на это внимания. Воздав должное наливке, закусили, майор стал расспрашивать Опанаса, как тут дела обстоят с немцами, сильно ли лютуют. Затем поинтересовался, имеются ли в округе партизаны, оказалось, что пошаливают, но на хутор не заходили.
- А вот... вот скажите...
Медынцев удивлённо замер с полуоткрытым ртом, словно вслушиваясь к происходящему внутри себя, затем глаза его вдруг закатились и, опрокинув на пол тарелку с недоеденной снедью, он кулём свалился под стол. Я попытался вскочить, но понял, что ноги меня просто-напросто не слушаются. Даже опереться о край стола не смог, потому что и руки вдруг отказали, а сознание начало заполняться непонятным туманом. Замерший в оцепенении Петрович что-то просипел и также замертво рухнул с табурета. Я из последних сил всё же приподнялся, глядя мутным взглядом, как ко мне приближается чья-то тёмная фигура, а в следующий миг на мою голову обрушился страшной силы удар и я провалился в небытие.
Глава VII
Пробуждение было тяжёлым. Такое ощущение, что голова превратилась в гудящий колокол. Не успел я разлепить веки, как изнутри моего многострадального организма начались характерные позывы. К счастью, прежде чем меня вырвало, я успел повернуть голову вбок, так что одежда осталась чистой. А земляной пол с накиданным сверху то ли сеном, то ли соломой и без того не блестел. Однако расплата пришла незамедлительно.
