Подходя к очередному ничем не примечательному дому, Михаил услышал громкие недовольные голоса двух о чем-то споривших людей. Инспектор приблизился и узнал в одном из ругающихся голосов звучный баритон своего вчерашнего знакомого Максима.
— Плевал я на вашего Кондрата, и на все ваши глупости, и на всю вашу красоту!!! — Спасатель явно был в ярости, и Преображенский, заинтересовавшись спором, торопливо подошел к калитке. Максим стоял во дворе, перед покосившимся крыльцом и, отчаянно жестикулируя, кричал на замершую на нижней ступеньке хозяйку дома — сгорбленную старуху, напоминавшую Бабу-ягу. Хотя вид у нее был не злой — на разошедшегося эмчеэсовца она смотрела спокойно и как будто бы с сочувствием.
— Не дадим вам устроить у нас такую же свалку, как в других деревнях, до которых вы уже добрались! — ответила она еще более громким визгливым голосом. — Наше озеро и наш лес вы не загадите.
— Да что же вы совсем меня услышать не хотите?! — снова вспыхнул Максим. — Никто не собирается у вас тут мусорить и портить вашу драгоценную природу, никто не будет трогать вашу лужу! Я говорю только о том, чтобы построить на ее берегу спасательную станцию, понимаете вы или нет?! Только один маленький домик, и настил над водой, и несколько лодок! Никакой грязи от этого не будет, а будет только польза вам же самим! И тем, кто к вам в гости приезжает — они тонуть перестанут!!!
— Мы к себе в гости никого не звали, — отозвалась старуха. — Не нравится наше озеро — не нужно в нем купаться.
— Но вы же понимаете, что люди все равно будут сюда ездить и купаться!
— Не захотят тонуть — не будут. А захотят — как мы можем им в этом помешать?
— Помешаем, если на пляже будет спасательная станция!
Старуха посмотрела на Максима, как на полного идиота и горестно вздохнула.
— Кондрат огласит… Не позволит вам озеро поганить, — сказала она неожиданно тихо и, спустившись с крыльца, медленно, сильно прихрамывая, заковыляла к калитке, вопросительно глядя на Михаила.
— Здравствуйте! Я хочу задать вам несколько вопросов… — начал дознаватель извечную первую фразу в разговоре со свидетелями, протягивая через забор удостоверение.
Максим подошел к калитке, кивнул Преображенскому и вышел со двора. Михаил тоже быстро кивнул в ответ и подошел к старой деревенской жительнице. Она смотрела на него недовольно, но тоже без злости — ей, как ему показалось, просто хотелось поскорее отделаться от всех незваных гостей.
Разговор с ней и правда не занял много времени. Ответы были все те же, что Михаил уже слышал от других местных обитателей. Выключив диктофон и поблагодарив угрюмую старуху, Преображенский снова вышел на главную улицу Явленки, представлявшую собой раздолбанную пыльную дорогу, где снова услышал зычный голос Максима. Теперь он доносился из соседнего двора, где Михаил уже был. Следователь прошел мимо забора, за которым спасатель так же тщетно объяснял пожилой паре необходимость создания лодочной станции, и собрался уже свернуть к другому ряду домов, где жили еще не опрошенные им явленцы, когда Максим внезапно выскочил со двора, яростно захлопнув за собой калитку. Ветхий забор, построенный не одно десятилетие назад, не выдержал такого жестокого обращения и вместе с калиткой с треском завалился набок. Хозяева дома испуганно ахнули.
