Хотя и не советовал ему высокий старик в неизвестно откуда взявшейся тюбетейке.
***
Человек подходит к человеку, и они разговаривают. Скажем, Петр подходит к Семену и говорит ему: «Здравствуй». Или еще как-то взаимодействуют человек с человеком. То есть, Семен, может быть, ничего не отвечает Петру, а молча бьет его кулаком в ухо.
И никто не сомневается в том, что Семен и Петр – это разные люди (разумеется, если все происходит в реальности).
Но что если стоящие друг против друга Семен и Петр оба снятся Ивану (который и сам по себе принимает участие в сюжете, разнимая дерущихся). В этом случае все не так очевидно.
Поскольку все происходит в голове Ивана, не будет ошибкой считать, что и Петр, и Семен по сути один и тот же человек – тот самый Иван, как актер, играющий обе роли (и третью роль наблюдателя-миротворца, разумеется, тоже).
Итак, перед нами не Семен и Петр (на время взятые условные имена), а Иван и Иван – только так. Иван Ивану говорит «Здравствуй», Иван Ивана бьет по уху, Иван Ивана ответно бьет в глаз (что подразумевается естественным ходом событий), Иван разнимает дерущихся Ивана и Ивана: «Иваны, давайте жить дружно».
***
И вот, в троллейбусе трое – водитель, старик в тюбетейке и вошедший с улицы Рогов. Но водитель за рулем – это тоже Рогов, и старик, сидящий сейчас на заднем сиденье, – это Рогов. И если бы кто-нибудь еще кроме этих трех оказался в троллейбусе, он был бы, разумеется, тоже Рогов, другому здесь неоткуда взяться.
– Это правда? – спрашивает Рогов с зонтиком Рогова в тюбетейке.
– Да, – отвечает Рогову Рогов.
– И ты тоже? – спрашивает Рогов.
– Да, я это тоже ты, – Рогов улыбается в седую бороду.
– Но я разговариваю с тобой, не с собой. Ты отвечаешь мне на вопросы, – недоумевает Рогов.
– Я не говорю тебе ничего такого, что ты сам не знаешь, – спокойно говорит Рогов.
– Право руля, – говорит Рогов-водитель, и троллейбус послушно поворачивает направо.
– И эти тоже? – Рогов смотрит на заднее сиденье, где сидят еще три Рогова, все в чем-то одинаковые.
– Разумеется, – говорит Рогов.
– Лево руля, – говорит Рогов в кабине, и троллейбус сворачивает налево, в лабиринт узких улочек. В переднем стекле ненадолго появляется гора Фудзи в натуральную величину, еще поворот, и она исчезает.
– Я как-то сомневаюсь в этом, – говорит Рогов.– Понимаешь, во всех снах, которые я видел, у меня как актера была только одна роль, главная,– то есть, когда все кончится, то проснусь именно я, а не ты и не он.
