– Никто из нас не проснется, – говорит Рогов. – А проснется тот, кто спит в своей кровати. И наши истории – это только материал для той сказки, которую он себе расскажет по пробуждении.
– Как это так? – спрашивает Рогов. Он крутит руль, нажимает педали. Троллейбус идет во все стороны сразу, не обращая внимания. Иногда гудит – трубно как слон. Может быть, у него отказали тормоза?
– Ты не учитываешь очевидного, – и Рогов в тюбетейке растворяется в воздухе, уходя от ответа.
«Может быть, троллейбус – это тоже я?», – хочет спросить Рогов.
***
– Ты не учитываешь очевидного, – сказал мудрый старик. – То, что ты в своей дневной жизни привык считать сном, на девяносто восемь процентов продукт твоей памяти. Как фильм, который смонтирован из обрезков действительного сна, в котором мы сейчас пребываем. Когда проснешься, ты, может быть, вспомнишь, что был человеком, который в хорошую погоду вышел на улицу, ничего не взяв с собой кроме зонтика, а может быть, будешь вспоминать, как был водителем троллейбуса, который вел свой корабль к вершине горы Фудзиямы. И, кстати, хотя тебе кажется, что ты только вспоминаешь свой сон, на самом деле ты на девяносто восемь процентов сочиняешь свою историю, вспоминая. И поэтому иногда возникает ощущение, что длинный, полный событий сон укладывается в феноменально короткое время.
– Но наш теперешний сон – действительный сон, как ты говоришь, – тоже полон событиями, – сказал Рогов. – Мне он уже сейчас кажется чрезмерно долгим.
– А где мера твоей чрезмерности? – усмехнулся старик. – Ты даже не представляешь, каким этот сон может быть долгим.
– Не представляю, – признался Рогов.
– Но эта долгота устроена уже по другим законам, не таким очевидным, – сказал старик.– И, кстати, на твоих прикроватных часах за все это время ни одна стрелка не сдвинется.
***
Троллейбус, как обычно, был пуст.
Только трое сидели на заднем сиденье, все в чем-то одинаковые. Они были трезвые и молчали. Это не нравилось Рогову.
Но за стеклами окон белела вершиной в полный рост гора Фудзи. Это радовало.
На обочине женщина в мокром плаще поднимала руку.
«Значит, дождь все-таки пошел», – думал Рогов.
Несколько раз троллейбус проезжал мимо, а затем остановился.
Она вошла, окруженная облаком брызг, которые не спешили осесть.
Рогов предложил ей свой зонтик.
– Спасибо, – сказала женщина.
«Назову ее Долли», – подумал Рогов.
– Спасибо, – сказала Долли и с опаской взглянула в сторону заднего сиденья.
– Ничего, мы все здесь свои люди, – сказал Рогов, хотя не был в этом уверен.
