Она просительно вскинула руки:
— Пожалуйста, не расстраивайтесь. Так сейчас и должно быть в радиусе пятидесяти километров. Побочный эффект. И это, к сожалению, конечно, здесь многим мешает.
— Кому-у? Да тут ближе чем на семьдесят километров ни единой души, вот так-то. — Зубцов отступил от стола и с легким поклоном помахал воображаемой широкополой шляпой. — А что до моего расстройства, уважаемая товарищ гостья, то уж такое обстоятельство как-нибудь, прошу вас, переживите.
Дарима Тон слушала эти слова и следила за его движениями с самым напряженным вниманием.
Он не стал продолжать.
— Но это — нефтяное месторождение?
Она указала в окно, на арматуру скважины.
— Да.
— Нефть качают по трубам?
— Да, вообще-то.
— Если никакого иного средства связи в вашем распоряжении нет, надо этими трубами воспользоваться.
— Но как же, милый мой мотылек? — Зубцову опять стало весело. — Затрубить в них на всю округу?
— Прекратить подачу нефти. Через несколько часов сюда прилетят.
— В том-то и дело, что никакого трубопровода нет, — хмуро ответил он, вовсе не стараясь скрыть своего недовольства этой странной настырностью незваной гостьи. — Скважина разведочная, нефть в ней не ждали. Расположена в стороне. Пробурили и поставили на консервацию.
О том, что начались чудеса с давлением и скважину, возможно, вообще не будут эксплуатировать, говорить он не стал.
Дарима Тон встревоженно взглянула на Зубцова:
— И значит, контакт с кем-либо за пределами этой местности в продолжение всех предстоящих суток невозможен?
Он не смог не съязвить:
— Это уж точненько. Будем сидеть как в коробочке… Кругленькая такая, жестяная, в цветочках. Из-под конфет под названием «монпансье».
— И не потому ли потом никто не смог узнать, что я здесь когда-то была? — не обращая внимания на издевательские нотки в его голосе, требовательно спросила она.
Зубцов хмыкнул. Подумаешь, потеря! Да и как это понять? Что она сюда уже прилетала?
— Через сутки я должна вас покинуть, — продолжала Дарима Тон. — За такое время можно слетать на Марс.
— Ну это знаешь когда еще будет! — Зубцов решительно перешел на «ты». — Думаешь, не читал?
— Да-да, — согласилась она, вовсе его не слушая. — Это очень тревожное обстоятельство.
— Ушами не надо было хлопать, когда в дорогу собиралась. — Зубцов по-прежнему ничего не понимал и говорил тем более раздраженно, с досадой: хочешь не хочешь, а придется нянчиться с этой девицей, утешать, устраивать на ночлег, а удобств тут всех — с гулькин нос. — Передатчик надо было захватить с собой, — сердито закончил он.
