— Вау, вау. Пауза. И снова:
— Вау, вау… И еще какой-то голос. И шаги. Он выглянул из своего угла и увидел какого-то мужика с огромной черно-пегой собакой на поводке. Овчарка, широкая в груди, со слегка опущенным задом и присогнутыми задними ногами, тащила, взлаивая, своего хозяина по его, Валеркиной, часового, блин, тропе! И часовой вышел на свою тропу. Собака остановилась и зарычала на помеху. Валерка медленно-медленно, по полступни, даже не покачиваясь, стал двигаться к ней, стараясь смотреть в глаза. Хотя, какой там смысл — смотреть в глаза? Кто бы его глаза увидел в узкой щели между шапкой и поднятым выше шапки воротником? Овчарка припала на задние лапы и оскалила зубы, опасаясь непонятной огромной фигуры, медленно приближающейся к ней. «Фигня-а-а-а,»- думал Валерка. — «Укусить — не укусит, раз столько одето, а зато могут раньше сменить». И все так же медленно двигался к нарушителям. И так же медленно придвигалась к ногам собаки его тень.
— Ты чё, дурак? Это ж служебная овчарка, она тебя порвет сейчас! — крикнул хозяин, нагибаясь к ошейнику. Валерка молча продвинулся еще на метр, не ускоряясь и не замедляясь, продолжая мерно и медленно переставлять ноги.
— Ну, бля, держись…,- и карабин щелкнул, отпуская огромную псину на волю. — Фасссс! Эта команда и последние шаги Валерки совпали. Он почти доставал уже до морды собаки. И тут она взвыла, крутнулась, пролетела боком по сугробу слева, оттолкнулась задними лапами и понеслась назад к воротам.
— Стой, дура! — за ней помчался, придерживая шапку, хозяин. А еще через час Валерку сменили, и он — скрип-скрип-скрип-скрип — побежал рысцой в караулку.
— Стой, — кричал опять с вышки очередной урод. — Стой, бля, стрелять буду!
— Пошел нахуй! — пробегая, крикнул Валерка. В караулке его ждали горячий чайник и честные два часа сна.
До дембеля оставалось еще триста дней.
— А в турме сичас у-у-у-жи-ин — макароны дают! Привычная шутка не вызвала смеха. Так, переглянулись, чуть шелохнулись фигуры.
— Отставить! Кто там такой умный? Опять Воробьев? Тебе больше нравится маршировать, Воробей? Ты у нас самый незаменимый специалист? Мы без тебя — просто никак? Так?
— Никак нет, товарищ прапорщик! — дурашливо вытянулся тот, вскочив со стула.
— Садись.
— Есть! — крикнул Воробьев, усаживаясь на место. Маршировать по морозу не хотел никто. По случаю завтрашнего праздника вся часть повзводно «тянула ножку», отрабатывала перестроения и повороты, маршировала по выметенному плацу, тренируясь перед строевым смотром-парадом. А десять человек сидели в теплом — даже шинели сняли — клубе и репетировали. Они были оркестром, срочно созданным буквально месяц назад из добровольцев, а также из тех, кто попался под руку комбату, получившему «пистон» от приезжавшего с комисией начальства.
