— Лучше, лучше… Гораздо лучше. А кто мне проценты посчитает? А график дежурств? А карты? А отчет в округ? А… Понимаешь, Кузнецов, мне тебя заменить сейчас просто некем. Что, самому мне прикажешь все это делать? Поэтому, Кузя, хрен тебе по всей завидущей морде, а не отпуск на родину. Лучше вот я тебе ефрейтора присвою…
— Ну, товарищ майор!
— Мало, что ли? И знак «За отличие в службе». Второй степени. И хватит, думаю. Иди, Кузнецов, работай… Служи.
Черт, черт, черт! Куда же она задевалась? Вот же, здесь же, тут же вот… Блин! Рядовой Кузнецов в третий раз перебирал содержимое своего письменного стола. Вообще-то он давно уже должен был быть не рядовым, а сержантом, потому что всю их команду серьезных уральских пацанов с самого начала вели к сержантской школе. Но перед отправкой команды его вызвал начальник штаба батальона и провел лично среди него разъяснительную работу. Он так и сказал, начальник штаба:
— Я сейчас среди тебя разъяснительную работу проведу… А что там долго разъяснять? Майор, сидя вольготно за своим столом, в картинках и с веселым матерком рассказал стоящему навытяжку молодому бойцу, что сержант отличается от простого военного только тем, что может дольше бегать в противогазе, да на морозе может стоять часами в хромовых сапогах, купленных в военторге. А больше ничем он не отличается. Вот только достигаются эти умения потом и кровью.
— А тебе это надо? — спросил майор. — Все мозги ведь потеряешь, а ты, вроде, студентом был. Так? В общем, соглашайся, боец, будешь у нас тут при штабе писарем.
— Да у меня же почерк…
— Зато на машинке можешь. И соображаешь хорошо. И проценты вон по проверке все просчитал и места раздал. Думаю, что и график дежурств сможешь нарисовать, и много еще чего сумеешь. Соглашайся, парень. Я тебе плохого не посоветую. Ага, на машинке… Это майор здорово напомнил. Тут запарка у них была, у штабных, в связи с комиссией из округа. Вот Кузнецова и привлекли вместе еще с парочкой студентов-недоучек. Схемы-графики оформить, тетради прошить, инструкции перепечатать… Ну, он и напечатал ночью, от дурости и унылости этой работы, найденные в «Комсомолке» «Заповеди молодого бюрократа». Там про то, что на столе должно быть много всего, чтобы перебирать всегда. Что на стуле должен пиджак висеть. Что точилка нужна, чтобы полдня карандаши точить… Много смешных пунктов. Кузнецов размножил текст ночью, выполняя внеочередное и сверхсрочное поручение, а потом разложил всем штабным под стекло. Ну и что? Народ смеялся. Начфин даже по плечу похлопал, мол, молодец. А потом приехал майор «молчи-молчи» и провел с ним, с рядовым Кузнецовым, страшную беседу о военной тайне и о том, что вот такие бумажки не просто подрывают авторитет офицеров Советской армии, но и позволяют шпионам получить доступ к шрифтам пишущей машинки. И все допытывался особист: кто научил, кто поручил — ведь не может молодой боец сам начальству под стекло на стол такое выкладывать! Еле отбился. В общем, остался он при штабе. Все уехали в сержантскую школу, а он поселился в хозвзоде, получил стол в штабе и вплотную занялся расписаниями занятий, мобилизационными планами и даже графиком дежурства офицеров по части. Ой, что было, когда он понес для ознакомления первый свой график.
